4

Ну что ж... Фолкнер есть Фолкнер.
Здесь есть и многочисленные, казалось бы ненужные детали, смысл которых становится ясен немного позже.
И громоздкие многострочные синтаксические конструкции, в которых отдельные смысловые единицы наматываются друг на друга, словно нитки на палец и, казалось бы, палец твой от этого сейчас онемеет, но вдруг в мозгу что-то щелкает и ты начинаешь ясно все представлять: и эту огромную бутыль с зеленоватой бурдой, стоящую рядом с прилипшим к столу стаканом, и Джиггса с подбитым глазом, натирающего свои сапоги костью с местной живодерни, и репортера, лежащего с остекленевшим взглядом под дверью собственного дома с задубевшей блевотиной на галстуке...
Кстати, почему автор так и не раскрыл фамилию главного героя? Ведь она такая странная, такая необычная. Забавно было бы, если бы в конце оказалось, что фамилия у него "Рокфеллер" или "Рузвельт".
Но суть, видимо, не в этом. При поверхностном соприкосновении с этой книгой, кажется, что она об авиаторах, об их смелости, рисковости, хотя в то же время недооцененности, но это не так...
Книга эта о ... встречах.
Ведь когда ты, как человек, полный по уши всякого дерьма, вечно обманывающий всех и вся, врущий на каждом шагу, встречаешь других таких же, из такого же дерьма, и вдруг понимаешь что они тебе, как родные, и вместо того, чтобы облапошить их, как всех остальных, или хотя бы стрельнуть денег на выпивку, ты вдруг сам начинаешь им помогать, и пускаешь в свой дом, и отдаешь последние деньги, да потому что сам прекрасно знаешь, что значит всю жизнь жить в дерьме... И вдруг мир от этого становится чуть-чуть лучше... у