1 Тема сисек или литературная халтура

Самый лучший способ чтения этой книги - фланирование от кафешки к кафешке.

Способ фланирования, предложенный в самой книге не годиться, ибо, прогуливаясь по набережной или бульвару нужно обращать внимание на внешние аттракции, да и читать на ходу не удобно.

Идеальное время для предложенного мной способа - дождливый осенний день. Тогда контрастные ощущения от кофе, чтения и бросания взгляда в окно (да, садиться надо именно возле окна) хотя бы частично нивелируют плохие впечатления от книги. Да, это тот редкий случай, когда даже самый плохой кофе будет лучше...

Итак, язык, точнее, перевод, довольно приятный, читается легко, юмор, правда как-то предсказуем:

У меня было два варианта: либо она действительно ушла в эстетическую нирвану, либо просто заснула

При этом радует душевная направленность героев:

... нас волновало совсем другое: чистота языка, самосовершенствование, предназначение искусства и, плюс к тому, некоторые абстракции, неосязаемые субстанции с большой буквы, как то: Любовь, Истина, Подлинность...

Правда, с этим не вяжется их желание эпатировать. То, что они пытались проделать в бутике - реально как-то не умно и мерзко.

Отдельно «умиляет» размышления по поводу зонта, ибо как говорила одна девушка, «выглядящая как нимфоманка, но при этом девственница»: Если ты ходишь с зонтом, это значит, что у тебя нет личного водителя, а совсем не то, что ты взрослый и тебя можно назвать сэром.

На самом деле, это придумал я секунду назад... просто хотел эпатировать тебя, Тони :)

Это к тому, что уровень «эпатажности» ребят совсем не отвечает уровню их амбиций насчёт этой эпатажности.

Кроме этого читатель знакомиться с невероятно высоким уровнем невротизации британских мальчиков по поводу... одной специфической проблемы, которая, видимо, была актуальна в Великобритании.

Кстати, здорово, что формат рецензии позволяет вести диалог через десятки лет и тысячи километров!

Однако тут надо различать общение с автором и с его героями. С первым диалог возможен, а вот со вторыми проблематичен, в связи с невероятно высоким уровнем невротизации британских мальчиков по поводу... одной специфической проблемы, которая, видимо, была актуальна в Великобритании и о которой автор постоянно напоминает на первых полусотнях страниц.

Специально пишу про это два раза одними и теми же словами, ибо автор уж слишком навязчиво навешивает на читателя эту мальчишескую (британскую) невротизацию.

Тем не менее, уже в этой, упомянутой мной, первой полусотне читатель встречает довольно мудрые мысли:

... наше время проходит в двух крайностях - мы либо насильственно впихиваем в себя знания, либо насильственно развлекаемся. В принудительном порядке.

И подобные мысли я находил у Оруэлла в его книге «Мысли в пути». Правда, Оруэлл писал об этом значительно раньше Барнса, поэтому ответ на вопрос, кто у кого спионерил, очевиден. Но вернёмся к Барнсу:

Его теория заключалась в том, что если просто гулять по городу в беззаботной, беспечной манере, но при этом внимательно наблюдать за всем, что происходит вокруг, только тогда ты узнаешь жизнь по-настоящему, как она есть, - соберёшь все мимолетные впечатления ...

Вот это уже перекликается с моими собственными мыслями, именно так я вёл себя каждый раз, когда оказывался за границей: как можно быстрее сбегал из отеля и ходил по незнакомому городу.

В первой части книги присутствуют потуги на юмор, и первые главы дают такую надежду, но, увы, это только потуги. Уверен, что каждый из нас может вспомнить кучу разных забавностей про свои «16 лет», в книге же вместо этого муссируется уже упомянутая выше «проблема», видимо, весьма актуальная в британском обществе и вводящая в ужас подрастающих мальчиков.

Вот что действительно сильно, так это не обозначаемая, но очень видная жажда Бога, которая появляется аккурат после того, когда повествователь этого самого Бога послал подальше.

И эта жажда не перекрывается мечтой о сиськах и даже бесконечные мастурбации не могут её утолить. Вот такие душевные метания интересно было бы отрефлексировать в повествовании. Понимаю, что эта тема для отдельной книги, но тут автор мог бы более полно и осмысленно обыграть душевное состояние Криса, вплетая его в повседневные события. Зря что ли описываются на нескольких страницах экзистенциональные страхи, которые совсем не надо путать с не менее навязчивыми и так много описываемыми страхами по поводу его гениталий и заднего прохода.

Вторая часть книги намного богаче на интересные мысли и очень тонкую иронию.

Обратите внимание на описание Крисом событий 1968 года в Париже.

Но большая оригинальность всё-таки касается переплетения любовных и социальных моментов

Я иногда задавался вопросом: а что более ценно - стремление к цели или её достижение, победа, оргазм?... Я любил повторять... что к финишной ленточке оргазма нас толкает не что иное, как наше дурацкое общество, погрязшее в надуманных играх и поощряющее соревновательный дух во всём.

и, если можно так сказать, способа проживания этой жизни

... счастье основывается именно на оторванности от реальности хотя бы в чем-то одном; в твоей жизни обязательно должен быть какой-то аспект (эмоциональный, финансовый или профессиональный), который ты проживаешь явно не по средствам, расходуя себя без остатка.

А вот описание межличностных отношений показались слишком уж шаблонными.

При этом, во второй части присутствуют более осмысленные и более интересные диалоги, вызванные более жизненными предпосылками. Однако, несмотря на повышенную серьёзность, «тема сисек» проходит красной нитью, что само по себе прекрасно. Например, в конце довольно напряжённого разговора о будущности, повествователь честно делиться:

«Классные сиськи», - пробормотал я себе под нос; хотя, если честно, я понятия не имел, классные они или нет. Впрочем ... конечно, они были классными. Хотя бы уже потому, что они вообще были. Потому что они «обитали» в бюстгальтере с крючками сзади и всякими потайными резиночками и штрипками, которые иногда видны из-под платья. Они были классными потому, что - если тебе повезёт - тебе разрешать на них посмотреть. Или даже потрогать.

Что ж, поздравляю тебя, Капитан Очевидность, ты действительно сказал правду про мужские мысли :)

Автор пытается своеобразничать, задавая «оригинальные» вопросы, которые уже десятки раз обыграны мировой литературой:

Может быть, жизнь - это тоже произведение искусства; или произведение искусства - это высшая форма жизни?

или

Мне было грустно, и в то же время я испытывал смутную гордость оттого, что мне грустно. Всё это - опыт, правильно? Всё это жизнь. Я не прав?

А вот цитата уже из третьей части:

Кое-кто утверждает, что все счастливые люди счастливы одинаково. Даже если оно и так, какая разница?!

Что ж, Джулиан, этот «кое-кто» наверняка простил бы тебя, ведь Лео Толстой не жадный:)

И именно с началом третьей части читатель начинает понимать, что из этой куколки уже никогда не вылупится бабочка т.е. в этой книге не будет уже ничего оригинального, тем более интересного.

Мерзкое чувство вызывают ответы на вопросы, которыми сам себя тестирует повествователь. Они очень похожи на опросник при устройстве на работу в корпорацию или при выдаче ипотеки...

И все эстетические устремления юношества даже не обламываются, а трансформируются в стандартно-пошлейшую буржуазную посредственность.

Встреча с другом молодости лишь усиливает агитационный эффект за эту посредственность, ведь у повествователя есть: ребёнок; жена; дом; сад; работа; машина. А у друга (вернее сказать - бывшего друга): убеждения; свитер; джинсы; подруга, с которой он не приехал:)

Было дело, жена (одна из строчек опросника), изменила повествователю, но он не разведётся с ней и не будет в отместку изменять, чтобы не портить кредитную историю (строчку в опроснике).

Вот уж точно:

- Ага, новое определение «взрослой» жизни: время, когда человек продаётся.

Кстати, раз уж автор лучшую мысль своей книги взял из творчества Лео Толстого, то смею предположить, что всей своей книгой он хотел сказать примерно это:

Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный человек.

Эти коротенькие строчки отображают весь смысл книги Барнса, объёмом 285 страниц... Кстати, Джулиан, у приведённых выше строк одного русского поэта, есть прекрасное продолжение, отражающее то, что ты скрыл в «Метроленде» или просто побоялся написать. Но если уж хочешь вдохновиться, то смотри, как надо:

Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана,
Что изменяли ей всечасно,
Что обманула нас она;
Что наши лучшие желанья,
Что наши свежие мечтанья
Истлели быстрой чередой,
Как листья осенью гнилой.
Несносно видеть пред собою
Одних обедов длинный ряд,
Глядеть на жизнь как на обряд
И вслед за чинною толпою
Идти, не разделяя с ней
Ни общих мнений, ни страстей.

Кстати, вопреки обложке, в книге нет описания семейного счастья.

Есть описания подсознательных страхов повествователя по поводу никчёмности своей жизни и удовлетворения от осознания своей типичности (дом - есть, машина - есть, жена - есть, ребёнок - есть, сад - есть) как способ успокоение от этих страхов.

Наверное, «Метроленд» не лучшее произведение Барнса. Но, честно говоря, продолжать знакомство с его творчеством не хочется. Вместо этого лучше почитать русскую классику.