4 Как туркмены Волгу покупали или записки юного врача

Однажды много лет назад мы с приятелем студентом-криминалистом попали в морг на экскурсию. Помню, как жутко пахло формальдегидом, а в самом низу в подвале нас встретила весёлая женщина, проводившая вскрытие. Она улыбалась и недавно отобедав, жевала яблоко. На стеллаже напротив в квадратной банке в растворе плавала голова, белёсая, с обнажившимися зубами. Моей реакцией на страх обычно являются шуточки, а потому глядя на голову, я запел: "В голове моей опилки, да-да-да!" Женщина улыбнулась и предложила выйти всем, кто сильно нервничает, боится крови или кому плохо от запаха. Я вышел тогда с уважительными мыслями, как она может привыкнуть к такому смраду.

При чтении книги Алексея Моторова я частенько вспоминал "Понедельник начинается в субботу" Стругацких. Здорово видеть, когда человек на своём месте, работает по призванию и счастлив от этого. Книга охватывает десятилетие восьмидесятых годов, в том числе перестроечную эпоху, но не застаёт развал Союза. Иногда автор возвращается воспоминаниями в свою юность в Москву семидесятых годов. Основа книги, на которую всё нанизывается, как на шампур - это история жизни главного героя, работа медбратом, попытки поступить в медицинский. Разбавляется всё его советским бытом, бытописаниями больничной жизни, детскими воспоминаниями или вообще лирическими отступлениями. У некоторых людей есть талант рассказчика, когда даже самое тривиальное событие подаётся невероятно смешно и остроумно. Здесь как раз такой случай. Ощущение, что вы сидите с Алексеем на кухне, пьёте чай или что покрепче скорее, он курит и вспоминает, как сегодня на дежурстве привезли девушку с аллергией на анальгин, который, конечно же, ей уже вкололи. Твои охи и междометия перемежаются: "Да ну! Ну а ты что? А потом? Выжила? Слава БГ!" Понятно, что в процессе, цепляясь за какие-то маячки, можно унестись в неведомые изначально дали. Идущей на поправку девушке родня передала апельсины, а помнишь, как я по всей Москве искал их, когда тётя Фая проездом у нас была? Нет? Да ты чо, ну слушай сюда, тётя Фая не любила в своей жизни две вещи - гоев и апельсины...

Порой такие переходы сильно раздражали, а главу про Пола Пота я вообще считаю в книге лишней, она выглядит приклеенной, и ничего не изменится, если её вырезать. Медицинские подробности есть, но их крайне мало, когда читал Генри Марша, узнал о нейрохирургии довольно много вещей, здесь читатель скорее познакомится с тенденциями распределения врачей в СССР, случаи, когда необходимо колоть адреналин и некоторое количество предписаний по разным лекарствам. Суть книги в рассказах, как врача случайно шарахнуло током из-за того, что он решил пальцем подправить ложку дефибриллятора под сердцем, и поставил ли он при этом рекорд по прыжкам в высоту.

Оценка исключительно положительная из-за душевности, человечности, хорошо подвешенного языка, ощущения приятного собеседника, открытого и позитивного. Слишком приятного надо сказать. Душа компании, всеобщий любимец, вокруг все прекрасные люди. Ну, есть парочка непрекрасных, но одна - клиническая идиотка, а другая просто неумная и вообще неадекват. Это немного странно звучало, так что при попытке собрать образ автора, выходят нестыковки, не могу это не отметить. Для меня немаловажным плюсом были бытовые зарисовки из жизни граждан СССР периода 70-80-х годов. Как после работы отстоять 10 часов в двадцатиградусный мороз, потому что хочешь трёхлетнему сыну купить финский комбез синий, ты записан в очереди в седьмой сотне, поэтому достаётся красный комбез на девочку пяти лет. Как расселяли дворянский дом в начале улицы Калинина, почём папиросы Монте-Кристо и бывали ли стерео приёмники у советских граждан? Любопытный момент про адекватную антисоветчину, да, она тут есть, автор без нападок рассказывает свой вариант бытия, с которым он сталкивался, и это подкупает.

Аккуратно, в книге есть про политические воззрения автора и ситуацию в жизни и мире во время описываемых событий. По-хорошему, в лихие девяностые такие идейные ребята, как автор, должны были страдать в больницах без обеспечения всем необходимым. Врачи и учителя тогда оказались никому не нужны, тяжело было оставаться людьми. Насколько я понял, вторая книга условного цикла об этом периоде и больше мне близка, потому что моё детство пришлось на девяностые. Постараюсь добраться и до неё.