5 Сре-ди-зем-но-морь-е...

Еще ни разу в своей жизни не встречала книгу, которой бы так шло название. Один в один совпадает каждая буковка из семи с романом. Пустыня. С песками, барханами, дюнами, засухой, палящим солнцем, сухим жарким ветром, утомленными лицами, если вообще встретятся какие-то лица... и бескрайностью, простором, расширяющимся до самого горизонта. Именно эти чувства, столкновение с этим феноменом возникают с первой страницы произведения. Я была там. Погруженность стопроцентная. И не важно происходило ли чтение в притихшей полуночной квартире/даче или на лужайке парка у детской площадки днем, я проверяла. Всегда, всегда! оказывалась я у скрюченного климатом дерева, касалась его ствола, пористого, затвердевшего, готового на все ради жизни, опускалась на колени и слушала, вкушала, жила... Хава, дочь Хавы. Звучит теперь как заклинание для меня. 

Показалось несправедливо забытым в описании повествование о жизни Нура, молодого человека, жившего мноооого веков назад до той самой Лаллы. Но решавшего те же этические, моральные проблемы. Его историю я, пожалуй, даже острее прочувствовала, потому что она показалась мне слегка смазанной в конце. Будто все о Нуре было нужно только, чтобы показать как несправедливо поступали европейцы по отношению к народам пустыни, тем самым Синим Людям и не только к ним. Но специфика языка автора такова, что в юношу по имени Нур не просто веришь, но вживаешься. Его движения, дыхание, действия для совершения молитвы становятся естественными для тебя самое, потому хотелось ринуться в бой, вытащить бедолагу из междустрочья и тряхнуть, мол, живи, продолжай!

У Леклезио отлично получилось столкнуть две сюжетных линии. И Лалла, и Нур делает одно и то же. Они пытаются сохранить свою идентичность. Как люди Пустыни (руки сами напечатали последнее слово с большой буквы), как просто люди, со своей волей и мироощущением. Делают сквозь века. Что такое время тут? Всего лишь призрачная завеса, тоньше, чем нить паутины, которой оплетены народы, завоеванные стаей западных солдат. Интересный синхрон и великолепное исполнение автора, показать нам двух таких разных, и тут же таких одинаковых выходцев одного и того же народа. 

Сцена родов Хавы, дочери Хавы, я перечитывала уже раз десять и, что-то мне подсказывает, буду еще. Ну да, все эти волны боли и прочее, описаны рукой того, кто не ощущал этой боли. Но в данном конкретном случае, мое вечное "нет матки - нет мнения" снимается, ибо, во-первых, тут сцена не столько родов Лаллы, сколько родов Лаллы в Пустыне, а, читайте выше, она прекрасна, она заполняет собою все и потому не восхищаться невозможно.

Тут, впрочем, все и всегда В ПУСТЫНЕ, что бы ни случилось и с кем бы это ни произошло. Вы спросите меня, и будете правы, как это В ПУСТЫНЕ, если половина романа (под гордым названием "Среди рабов") действие происходит в Марселе, где песок разве что сахарный и то втридорога... 

Ыыыы, скажу я вам на это. Ведь суть притчи Леклезио в том и состоит, что везде, где бы ни жили люди, можно сотворить Пустыню. Нет, пустыню. А вот Пустыню создал Бог, чтобы принести тем, кто достоин Счастье. Освобождение, осознание, приятие. 

Надо будет перечитать этот чудный роман несколько лет спустя. Вполне может быть, что случись эта книга на моем жизненном пути ранее, то вместо безусловной и абсолютной 5 из 5, здесь красовался бы здоровый "нейтрал", а то и "двоечка". Но я ничего не ждала от романа, чтобы получить сторицей. Может показаться, что здесь нет действия, здесь только песок. Но стоит погрузиться в этот вихрь жара, солнца (для первой части), луж и запаха нечистот (во второй части), впустить в себя запах овчиной шкуры и влажной кожи с налетом щетины... и сюжет выстроиться в стройный ряд логических действий да поступков. 

Я рекомендую это произведение от всей души. Тем, кто хочет отправиться в путешествие, сидя у себя дома. Кто готов получить солнечный удар и, кто знает, без оглядки влюбиться в немого пастуха. Кто соскучился по непохожим ни на кого персонажам. И тем, кто доверяет мне. Счастливого пути!