4.5 войти в рамки

Посвящается всем нормальным ненормальным.

Я люблю японскую мифологию, аниме, мангу, фильмы о Японии, переваренные европейским видением – эти вещи мне близки и понятны, но касательно чисто японской литературы в любом из жанров реализма у меня были большие сомнения. Всё-таки Япония нам не близка ни культурой, ни образом мышления. Но попробовать хотелось.

«Человека-комбини» было легко понять: произойди эта история в любой стране Европы или даже в России, ни грамма смысла бы упущено не было. И не было здесь про какой-то особый менталитет, разве что у главной героини Кэйко начали спрашивать про замужество и детей (в плане «когда?») в её 35, у нас же начали бы лет с 20, чтобы наверняка. Но, хоть разброс возраста и большой, сам вопрос никуда не испаряется, где ни находись.

Кэйко – психопат, возможно даже кто-то вроде социопата, человек без эмпатии, копирующий реакции других на разные ситуации. Она хорошо чувствует настроение собеседника, но не знает, что нужно говорить, как отвечать на вопросы личного характера (то есть почти на любые, не касающиеся работы), почему так делать принято и можно, а так – нет. В мире обычных, «нормальных» людей ей непросто. Когда она впервые пришла на подработку в комбини, ей рассказали, как нужно приветствовать посетителей, как отвечать на вопросы, как улыбаться и даже – какую одежду носить и как собирать волосы. Каждый день в магазинчике был похож на предыдущий, ничего в нём внезапно не менялось: ни улыбки, ни приветствия, ни форма. В комбини были правила, и Кэйко могла им следовать и выглядеть в глазах окружающих нормально. Просто работник как все. Функция. Человек-комбини.
В жизни же таких чётких правил не было. На прошлой встрече с «подругами» они не спрашивали про мужчин, на этой спросили. Сестра раньше поддерживала Кэйко в её «инаковости», сейчас этой ненормальностью явно расстроена. Каждая новая ситуация требовала новых ответов, реакций, оправданий. А когда ты в принципе не понимаешь, как другие мыслят (а главное – почему), то и подстроиться под них невероятно сложно.

Кто сказал, что к *определённому количеству лет* у женщины должны быть муж и дети? Или хотя бы нОрМаЛьНаЯ работа? У мужчины – квартира, машина, хорошая зарплата и, конечно, бешеное желание на всё это богатство содержать семью. Кто, блин, это придумал? Зачем перенёс эти «наработки» из далёкого прошлого?
Я, наверное, тоже не отношусь к «нормальным», потому что нахожу пару заключений Кэйко вполне в моём стиле. Например, мне не нравятся дети (Кэйко же их просто «не понимает»). Вообще никакие, любые. Мне не нравятся ни племянники, ни дети друзей, ни чужие розовощёкие карапузы (это слово мне тоже не нравится) на улицах, и между первыми и вторыми ввиду тотального к ним равнодушия я не делаю различий: просто животные породы «младенец» и без разницы, чьи. Мне они все не особо приятны одинаково. Многие, пожалуй, скажут, что это явно ненормально. Иногда, чтобы сохранить нервные клетки в порядке и не ввязываться в обречённый на провал бой между моей «ненормальностью» и чьей-то нормальностью, я притворяюсь, что дети мне ок. На собеседованиях говорю, что «в декрет не скоро» (на самом деле никогда), дальним родственникам говорю «поживём увидим» (не увидим). Со всеми остальными я собачусь, отвоёвывая своё право распоряжаться своей жизнью по своему желанию. Меня бесят высказывания в стиле «уже пора», «ещё передумаешь», «стакан воды», «так принято», «муж уйдёт» и прочие, и прочие... Мне... нормально так жить и думать, понятно?
Ненормальность бывает разная, зато нормальность всегда плюс-минус в одних и тех же пределах: брак, деньги, дети. Ну, в нашей стране деньги можно даже исключить. И брак, кстати, тоже. Но вот дети и какая-нибудь там любая работа-пятидневка запросто уже считаются нормой для нормальных. Если у вас чего-то из этого нет к определённому возрасту, то у меня для вас плохие новости.

Если бы Кэйко не была именно психопатом, не испытывающим эмпатию вообще, а просто была бы противницей отношений и «серьёзной» работы, то ей бы доставалось от окружающих ничуть не меньше. Только тогда она бы ещё и принимала всё слишком близко, и чувствовала бы себя чужой для окружающих ещё острее. Как это – человек вцепился в жалкую подработку в комбини для студентов и домохозяек, хотя уже давно мог бы продвигаться по карьерной лестнице в «нормальном» месте? Ей уже 35, и часики её явно дотикивают последние годы, а она так и не стремится вступать в отношения? Люди не просто дают Кэйко непрошеные советы. Они на неё давят, они её осуждают, они её не понимают, хотя на самом деле они и не обязаны понимать...
Чтобы не разочаровывать публику, Кэйко пытается меняться. Не в плане «поправки» мозгов под общественные ожидания, а в плане небольшого спектакля, где есть полуправда, которую знакомые с ней самостоятельно достраивают до той ситуации, которая им понятна. Кэйко говорит: «У меня дома мужчина», что означает, что у неё в квартирке поселился наглый ленивый гадёныш, любящий пожить за чужой счёт и прячущийся от мира. Люди слышат, что Кэйко в отношениях. Кэйко говорит: «Я увольняюсь», что значит, что она собирается искать другую работу. Люди слышат, что она увольняется в связи с вступлением в брак. Мы не всегда слышим то, что нам говорят, мы, видимо, так устроены – додумывать всё «в меру своей распущенности». С другой стороны, всегда можно использовать обраточку: говорить, да недоговаривать, пусть придумывают что хотят.

Попытки войти в рамки нормальности вряд ли принесут кому-то радость, потому что так человек ломает себя. Это не выход из зоны комфорта, не пересиливание страхов, не желание улучшить жизнь, наполнив её чем-то новым. Это попытки стать другим человеком, который понятен и приятен обществу. Это потеря себя настоящего, это вечная игра, это приклеенная насмерть маска, это вечное служение другим, это тупик, это несчастье. Так стоит ли одобрение общества целой человеческой жизни?
Хорошо, что книга закончилась именно так...

П.С. (если кто-то ещё не видел южнокорейский фильм «Паразиты», посмотрите. Там про обусловленную бедностью ненормальность)