4 Философия, которую не все могут себе позволить

"Человеческое..." это глоток свежего воздуха среди загазованной субъективными, "больными" мнениями мизансцены. Эта книга полна смелых, свободных мыслей, самоиронии и самокритики, и между тем холодной и проницательной философии жизни, за которой мы и обращаемся к Ницше вновь и вновь. Как ни странно, в "Человеческое..." прослеживаются противоречия, спорные сентенции, притянутые за уши, ни на чем не основанные наблюдения со скудной аргументацией. Но все же поэтический слог Ницше, его отстраненность от гнетущей рутины, тонкий юмор позволяют удерживать позиции "Человеческого" на почтительном расстоянии от мужей догматичной философии, не оставляющей продыху и сомнениям места. Это произведение прежде всего серенада веселому, безобидному озорству

"Ты должен был прежде всего воочию видеть, где несправедливости больше всего: именно там, где жизнь развита меньше всего, мельче, беднее всего, где она всего более первобытна и все же вынуждена считать себя целью и мерой вещей и в угоду своему сохранению исподтишка, мелочно и неустанно подрывать и расшатывать все высшее, более великое и богатое"

"...Но ведь огромное большинство людей как раз выносит жизнь без особого ропота и, следовательно, верит в ценность жизни — и притом именно потому, что каждый ищет и утверждает только себя самого и не выходит за пределы себя, как упомянутые исключения: все внеличное для них совсем незаметно или в крайнем случае заметно лишь как бледная тень. Следовательно, ценность жизни для обыкновенного, повседневного человека основана исключительно на том, что он придает себе большее значение, чем всему миру. Большой недостаток фантазии, которым он страдает, обусловливает то, что он не может вчувствоваться в другие существа и потому принимает в их судьбе и страданиях лишь минимальное участие. Тот же, кто действительно способен на участие, должен был бы отчаяться в ценности жизни; если бы ему удалось охватить и ощутить совокупное сознание человечества, он разразился бы проклятием в адрес существования, — ибо человечество в целом не имеет никаких целей, следовательно, человек, созерцая жизненный путь, мог бы найти в нем не утешение и поддержку себе, а только отчаяние. Если при всем, что он делает, он видит конечную бесцельность человека, то и его собственная деятельность приобретает в его глазах характер бесплодной траты сил. Сознавать же себя в качестве части человечества (а не только в качестве индивида) расточаемым, подобно тому как природа на наших глазах расточает отдельные цветки, есть чувство, превышающее все другие. — Но кто способен на него? Конечно, только поэт; поэты же всегда умеют утешиться".