4 «бравада приукрашенной нищеты...»

каждое, выделенное мною, выражение, заботливо вынесенное из пьесы — отдельная концепция, заслуживающая того, чтобы ее развивать.

«Пигмалион» с той, присущей ему, мудростью затуманил мой разум искрометной психологией взаимоотношений разных слоев общества, мужчины и женщины, родителей и детей, науки и человека...

на самом деле, всю красоту пьесы я вынесла для себя лишь в самом конечном, пятом, действии, где открыто раскрывается диалог между Элизой и Хиггинсом — какой красивый это был диалог... сколько горькой правды, сколько переливающихся разнообразием ощущений, сколько подведенного нижней чертой итога. Бернард Шоу всем размахом своего пера словно бы подводил лишь только к этому моменту событий, хотя безусловно, это лишь моя призма видения.

Хиггинс — заядлый холостяк, влюбленный в науку настолько, что энтузиазм исследования представляется ему оправданным для риска, равнодушного отношения к последствиям, а тем более, к чувствам других людей, но Хиггинс искренен и прост в самостоятельных побуждениях настолько, что не может сыскать во мне отвращения. такой тип людей можно назвать великим, но устрашающим.

и противоположная сторона, полковник Пикеринг — учтивый добрый джентльмен, который в каждой цветочнице видел герцогиню, возносся ее в ранг идеала.

и между ними пример непрерывной работы над собой — Элиза, девушка, заполучившая признание незнакомого ей ранее общества, навсегда утратившая родную природу, но оказавшаяся способной принимать новые условия игры и заставлять их работать на себя.

все трое — интеллектуальная смесь возможностей, новых открытий, счастливого будущего...

думайте о будущем других людей, но никогда не задумывайтесь о своем собственном. думайте о шоколаде, о такси, о золоте, брильянтах.