4.5

Повесть, конечно, получилась не то чтобы для широкого круга читателей. С одной стороны, она явно адресована достаточно юным. Четко выражена типичная подростковая проблематика типа «никто меня не любит, никто не понимает, я один против всего мира», у главной героини с (без)звучным именем Никто вовсю цветет подростковый бунт, очень детально переданы жизнеощущения девятиклассницы без кожи, когда весь мир болит.

С другой стороны, контекст совершенно непонятен сегодняшним подросткам. Настолько, что в конце книжки даны поясняющие комментарии, как в серьезном постмодерне с тонкими отсылками. В них трогательно соседствуют слэнговые слова 90-х, цитаты из песен Кинчева и Цоя и Фридрих Ницше с Германом Гессе. Объяснять надо буквально все, и это вроде бы мило, но немного отдает безнадежностью. Кому рассказана эта история?

Но читатель у нее все-таки есть. Во-первых, это те самые дети 90-х вроде меня, которые все это помнят, но интереса к подростковой литературе не растеряли. Я не из тусовки неформалов, но в чем-то была такой же. Слушала ту же музыку. Закрывалась от мира не длинной челкой и гриндерами, но шляпой и четким стуком устойчивых каблуков. Не воровала в магазинах и хорошо училась, но вела тайные переписки по сети, любой ценой стараясь выцыганить у взрослых интернет-карточки. И писала транслитом бесконечные смски. И конечно, делила людей на своих и всех остальных, которые не считаются. Только, кажется, была уже тогда к людям добрее, так что своих было гораздо больше.

Во-вторых, это сегодняшние дети с развитой эмпатией, достаточной, чтобы в этой разнице культур углядеть сходство в корне. Неважно, что тогда был Кинчев, а сегодня, допустим, Оксимирон или Монеточка – смысл один, путеводная нить, какой-то внешний компас, который нужен как воздух, пока собственный еще не оформился.

И такие читатели с болью и мазохистским книжным удовольствием пройдут вместе с Никто этот непростой путь. Когда надуманные проблемы сменяются первыми настоящими бедами, и ты четко понимаешь, в чем разница. Когда узнаешь себе и другим настоящую цену за шелухой. Когда выясняешь, что музыкальные вкусы - далеко не идеальный лакмус для поиска своих. Когда с треском раскалывается скорлупа, и ты выбираешься из нее, режешься об острые края, и учишься дышать.