3

Ожидала, что роман «Мост» будет таким же масштабным и правдивым, как «Черный хлеб» Микулая Ильбека. Тот роман еще перечитаю и напишу отзыв. Роман русско-чувашского писателя Власа Иванова-Пайменя не показался большим и нужным. Мне кажется, что эпические вещи отзываются в любое время. Читая «Черный хлеб», я думала: «О, да, это чуваши! Да, и эта черта мне знакома». Хотя я родилась лет на 90 позже героев. И роман Ильбека снова вернул меня к тому, что понять чувашскую эстетику необходимо. Пусть русское искусство ушло далеко вперед, пусть чувашская литература вторична (даже чувашский алфавит основан на кириллице, ну, плюс особые буквы). Русская или европейские литературы более профессиональны (у них были века для развития), но это не значит, что письменность малочисленных народов не великая, не имеет значения. Важен поиск красоты. Для меня. Каждый интуитивно и в размышлениях ищет красоту. Я нахожу красоту и правду в произведениях чувашской литературы. Для меня этого достаточно, чтобы каждый год читать чувашскую прозу и драму.
Идея романа «Мост» хороша. «Народы, дружите!». Иванов-Паймен нашел опоры для моста – большевизм и бедный народ из русского Сухоречья и чувашской Чулзирмы. Крепко сделанная идея. И роман тоже. К сожалению, я не могу оценить на ура: с прохладцей отношусь к произведениям о революции.
Из всех героев была заинтересована в Мурзабае. Богатый крестьянин, в дружбе с волостными, меценат и хозяин, верующий христианин. В финале он «ушел в социализм» и стал растить селекционную черную малину. Мурзабай отказался от чувашской веры, от чувашского образа жизни, потом отказался и от кулацкого образа жизни. Вот первого поворота не показал Иванов-Паймен. Какие русские слова Мурзабай ввел в свою речь в первую очередь? Почему он начал читать Толстого? С какого произведения? Почему, кстати, не упоминается критическое «Одумайтесь!», почему Мурзабай никак не отреагировал на этот памфлет? В общем, мне не хватило целого куска из жизни Мурзабая. В моем прочтении Мурзабай стал главным героем. Да, Симун тоже метался между старым и новым, но его линия бледнеет перед эпизодом «Диалог Мурзабая и Такам». Такам (чув.) – незнакомец. Сильный эпизод. По накалу эмоций точь-в-точь «Черный человек» Есенина.
Понравился образ сказочника Шатра Микки. Здорово! И сказка про Чапая замечательная, только ведь ее народ сочинил, а не Иванов-Паймен. А, да, Чапаев. Комдив появляется в романе, пара эпизодов. Не хватило человеческого, что ли. Укрывался Чапаев шинелью или одеялом? Легко ли давалась ему русская грамота? Не делал ли он ошибок в письмах к командирам? В романе – истукан, покрытый бронзой.