5 "Душа как раскаленный уголь"

«Человек наделен невероятным запасом прочности. Кто бы мог подумать, что мы способны выдержать то, что выдерживаем сейчас?»
Моя эмпатия имеет предел. Я не представляю каково это – жить в постоянном страхе и неизвестности перед будущим.
Каково это – носить желтую звезду и чувствовать обжигающие взгляды окружающих.
Каково это – знать, что твои лучшие друзья попали в облаву, что твоих соседей депортировали, что твоя коллега уже в польском лагере. Знать, что лично ты избежала этого по чистой случайности.
Каково это – думать, что война закончится вот-вот. Может быть, через полгода. А оглядываясь назад, понимать, что думала так же и год назад.
Каково знать, что ты скоро умрешь. И речь не о философии и смерти как таковой. Речь о восприятии без иллюзий собственного будущего в оккупированной стране.
Каково слышать новости о депортированных, совершенно безумные слухи о том, что людей убивают целыми составами, отравляют газом, отправляют проверять мины своими телами, истязают…
«И подумать только, что каждый, кого арестовали сегодня, вчера, даже прямо сейчас, обречен на эту страшную участь. Что это еще не закончилось, а продолжается и продолжается с какой-то сатанинской регулярностью».

Понимание, что Элен Берр живет в самом эпицентре событий, в который раз заставляло вчитываться в ее дневник внимательней. Помнить, что стоит за историями о друзьях и музыке, читать между строк о книгах и университете, о родителях и сердечных метаниях. Это мог бы быть обычный дневник восторженной юной девушки, которая ищет себя, пытается разобраться в собственных чувствах, если бы не одно Но. Кем и когда написаны эти строки. И я так благодарна за вступление к дневнику! Патрик Модиано настраивает восприятие читателя на нужную волну, он позволил мне быть внутренне готовой ко всему и лучше понимать саму Элен.

Утилитарной пользы, значимости, которая появляется, когда дневники пишут люди осведомленные, в силу служебного положения знающие о событиях не понаслышке, здесь нет. Ценность этих записей как раз в том, что это взгляд изнутри. И конечно, это очень важно. Сама Элен не устает поражаться, что окружающие не понимают, не знают, не видят, что творится рядом с ними. И на полном серьезе рассуждают о том, что евреев и правда, слишком много, и ведь не всех депортируют, а только тех, которые сами виноваты. «За дело». А истерзанная Элен задается вопросом – за какое такое дело фашисты забрали в лагерь двухлетнего ребенка? Или глубоко беременную женщину? Или полупарализованного пожилого мужчину? Элен Берр пишет свой дневник не только для себя, она пишет его для таких вот людей, которые не знают и не понимают.

«Это было два года назад. Дурно становится, как подумаю, что прошло уже два года, а этот кошмар все длится. Складываю месяцы в годы, они превращаются в прошлое, и мне кажется, плечи мои вот-вот сломаются»

15 февраля 1944 года Элен Берр сделала последнюю запись. 

Это рецензия из моего жж