1 Меня сегодня Муза посетила — немного посидела и ушла

Толстой, если не ошибаюсь, заметил, что если можешь не писать - не пиши. То ли Мервин Пик не знал этой фразы, то ли снедал его демон графомании, но писать ему не стоило. А мне не стоило читать. Потому как ну фигня фигней книга, по-другому не выразится. Думается, что дело все-таки в графомании в худшем ее проявлении, когда писать не умеешь, но очень хочется.

Не то чтобы написано плохо или вырвиглазно, просто очень-очень серенько. Школьные эксперименты с пробами пера. Все настолько невыразительное и посредственное, корявенькое и глупенское, что хоть как-то серьезно это воспринимать - ну себя не уважать. Текст и история очень тусклые, и эта тусклость въевшаяся - как автор ни старается, навести глянец или хотя бы подобие блеска не получается - материал такой, нищебродский.

Персонажи ведут себя так, что даже с театром сравнивать не хочется, скорее с фильмами Томми Вайсо - думаю, он был бы идеален для экранизации этой ни на секунду не интересной книги, не сумевшей зацепить меня вообще ничем, потому как даже невозможно сказать "это так плохо, что даже хорошо".

Не знаю, почему к этой книге прилип лейбл фентези. Это. Не. Фентези. Ни в одной строчке, ни в одном слове или даже мысли. Не надо думать, будто любая чушь, происходящая в выдуманном месте - это фентези. Нет, это просто чушь. И это не сюрреализм. Просто все персонажи здесь тупят по желанию автора. Лучше всего воспринимать обитателей замка как пациентов клиники для душевнобольных - тогда происходящее ну хоть как-то можно понять.

Диалоги здесь похожи на мольеровские - как если бы Луи Каторз дал бы Мольеру по голове скипетром и тот резко бы разучился писать. Это в тех случаях, когда смысл в них есть, потому как у автора есть странный талант составлять слова друг с другом так, что весь смысл с них соскальзывает: вроде все слова знакомы, но как ни напрягаешься, уловить значение предложений не можешь.

Ни один из персонажей не соответствует своей функции, своему возрасту или положению, фразы идут невпопад, движения словно у сломанных марионеток в руках неопытного кукловода, и поведение у персонажей тоже невпопад по любому поводу и в любой ситуации. (Чтобы не быть голословным, приведу пример. Женщина просыпается в неизвестном месте, она с трудом руки поднимает - от усталости и голода от длительного стресса - что она будет делать в такой ситуации? Мервин Пик полагает, что она будет петь.)

Почти под конец книги один из персонажей говорит - "Не надо больше книжных фраз... Со мной можно говорит нормальным человеческим языком..." Так вот - в романе нет нормального человеческого языка, всё книжные фразы, неумело использованные поговорки, превратно понятые фразеологизмы, наспех и кое-как слепленные друг с другом.

Это какая-то страшная тягомотина, которая не прекращается ни на минуту, все тянется и тянется, словно засохшая старая ириска, склеивающая зубы. Это как морось, которая никак не может превратиться в настоящий дождь, но и не заканчивается - вроде и мокро, но и зонтик открывать невместно.