Больше рецензий

kupreeva74

Эксперт

Любитель Лайвлиба

21 января 2021 г. 04:15

458

4

История двух калош
Не зря сборник начинается с этой повести - именно она, будучи впервые напечатанной в 1839 году, принесла известность писателю.
О чём сей короткий рассказ? О великом человеке и малом свете, о ничтожестве людей с высоким статусом и величии тех, кто ходит в дырявых калошах. А ещё о музыке и любви. О той величайшей музыке, которую мы никогда не услышим. Шульц, герой повести, был современником Бетховена, и однажды даже увидел его, уже старенького, доживающего последние дни. И всё-таки достойного восхищения. Шульц вызывает бесспорную симпатию, потому что на протяжении своей жизни не изменяет величию. Поняв однажды что-то тайное, что смогли сказать ему семь нот, он остаётся верен этому тайному, не отступая ни на шаг ни в музыке, ни в любви, ни в карьере, ни в высоком свете. В результате княгиня Г*** проживает богатую, но пустую жизнь. А в жизни Шульца и Генриетты было то, чему могут позавидовать все женщины.
Повесть и адресована женщинам:

Извините меня, моя строга читательница...

Дорогие читательницы, строгие и нет, я советую вам это произведение, как эхо вечного "Евгения Онегина".
Большой свет
Знаете, на что похоже это произведение? Представьте бесконечную, длиною в несколько лет, ленту жизни Петербурга, из неё писатель вырезал (нет, не ножницами - пером и бумагой) маленький кусочек, куда попали наши герои Миша Леонин, Наденька с сестрой княгиней Воротынской, Щетинин и добрый гений-примиритель дуэлянтов Сафьев. В этом кусочке жизни будет всё, чтобы нарисовать себе картину жизни 19 века в Петербурге: военная служба молодых людей с завышенными запросами и арестами, балы, маскарады, театры, приёмы и дуэли. Миша Леонин не вызывает сколь-нибудь сильных чувств - он один из всех, не более того. Подозреваю, что писатель не по собственной воле сделал его главным героем - просто он попался в этом случайном отрезке времени. Более интересными кажутся строки с поучениями бабушки Миши, такие они мудрые и вечные. Но кто в молодые годы слушает мудрое и вечное, если это не перекликается с его мечтами?
Тарантас
Такие строки мог написать только человек, искренне любивший Россию.
Первое обманчивое впечатление переклички с Александр Радищев - Путешествие из Петербурга в Москву сыграло свою злую роль: я долго откладывала чтение этой повести. Ещё в школе я не верила, когда учителя говорили о любви Радищева к своей стране. Стоило мне окунуться в это произведение - поняла, почему. Повесть Радищева вся проникнута безысходностью, закрываешь эту книгу с ощущением, что всё плохо и будет плохо ещё много веков вперёд. Эта книга освещает будущее России надеждой, этот свет настолько ярок, что все недостатки купцах, судьях, исправниках кажутся недостатками сегодняшнего дня. Надо только пережить это горькое сегодня, взяться за своё и своих детей образование - и всё исправится.
На Тверском бульваре встретились старые знакомые. Василий Иванович, женатый, поживший, успевший принять некоторый негатив жизни как сам собой разумеющийся, и молодой, прибывший из-за границы Иван Васильевич - недоучившийся повеса, взявший западный образ жизни за основу своего бытия. Вместе они решили отправиться в Казань... на тарантасе, при этом И. В. должен был составлять путевые заметки. Очень странно, что всё, что встречают путешественники в путешествии, интересно читателю, но привычно В. И. и не интересно И. В. Поймала себя на мысли, что мы действительно мало знаем о своей стране, но всё равно рвёмся, образно говоря, к египетским пирамидам.
Вам не придётся путешествовать в компании незнакомых людей - чуть позже автор познакомит вас с каждым героем.
Писателю особая благодарность: он сохранил путевые заметки (которые толком и написаны-то не были), придал им форму повести и любезно предоставил читателю - сама Книга путевых впечатлений утонула в водоёме, когда тарантас перевернулся.

Комментарии


Срочно в Хотелки! Тем более, что "Путешествие из Петербурга в Москву" уже читал)


"Большой свет" особо интересен тем, что автор хотел показать "светское значение Лермонтова" ("Миша Леонин"). Лермонтов не обиделся (или, может быть, благоразумно решил не узнавать себя в литературном персонаже).