5 Гептархия Абсурда

«Охотничьи рассказы» Честертона сродни его же «Клубу удивительных промыслов». Они тоже связаны с членами некоего клуба Сумасшедший Дом, объединяющего людей со странностями, эксцентриков и ниспровергателей поговорок. Ниспровержение одной из поговорок как раз и обеспечивает членство: съедение собственной шляпы, покрытие мохом катящегося камня, поджигание Темзы, строительство воздушного замка, обучение свиней полёту, а коров прыжкам через луну, представление белого слона с пятой ногой и не только этих. И если считать это охотой, то название оправдано, ведь охоты как таковой в рассказах и нет, а ниспровержения на каждом шагу. Впрочем, это название на совести переводчика (надо сказать, отличного), в оригинале цикл называется «Tales of the Long Bow», то есть «Сказки Длинного Лука», что тоже парадокс с очередным ниспровержением фразеологической догмы.

Сэр Гилберт знакомит нас с семёркой «сумасшедших»: шестью англичанами и одним американцем. Они и составляют Клуб, сфера влияния которого со временем приобретает государственный масштаб. Любовь истинного англичанина к политике, врождённое чувство личной социальной ответственности и искренняя вера (даже в неверие) — вот что ими движет. А ещё любовь, ведь у каждого из соклубников есть своя лирическая история или предыстория, свидетелями которых мы становимся. Причём любовь-то и есть главный стимулирующий фактор, катализатор и предпосылка переростания Сумасшедшего Дома в Гептархию Абсурда, когда семёрка эксцентриков становится реальной силой в борьбе против Империи Снобизма, Помпезности и Заурядья.

Великолепный язык, тонкий английский юмор, жонглирование парадоксами и даже своя философия, с которой можно не соглашаться, но нельзя не насладиться красотой доводов, приводимых оппонентом. И неспроста ведь разгорались жаркие споры между Честертоном и его другом, Бернардом Шоу, нередко становясь анекдотами. Как, например, укор весьма тучного Гилберта Кийта крайне тощему Джорджу Бернарду: «Глядя на Вас, мой друг, можно подумать, что Англия голодает!» На что великий острослов немедленно ответил: «А глядя на вас, любезный, можно подумать, что Вы — тому причина!» Читать Честертона — одно удовольствие. И рискнувший сострить: «А не читать — другое», — будет в корне не прав!