4 «И всюду срасти роковые…»

Из всех названий переводов этой пьесы на русский язык, на мой взгляд, наиболее подходящее всё же «Страсти под вязами». С любовью здесь, по моему представлению, как-то не очень, а вот страсти действительно кипят нешуточные. Страсть к наживе, к самоутверждению, к мести, страстная привязанность к родной земле, к своему хозяйству, страстное желание обрести свой дом. Но не любовь, нет, скорее безудержное вожделение, испепеляющая чувственность, болезненная созависимость.

В героях пьесы много животного, что специально подчеркивается в тексте. Симеон и Питер «идут, задевая друг друга, плечо к плечу, как два вола, которые торопятся в хлев — к отдыху и корму; едят «торопливо, как звери»; смех Симеона «похож на лай»; Абби называет братьев «два борова». Они зациклены на материальном, мечтают лишь о золоте Калифорнии. Автор словно говорит: неодухотворенная страсть может принимать животное обличье, как у двух старших сыновей Эфраима Кэбота. У Эбина, младшего сына, «взгляд черных глаз напоминает взгляд загнанного, но не покорившегося зверя». Нечеловеческую живучесть, волю к жизни проявляет Кэбот. Какая-то животная чувственность присуща Абби и даже делает ее, согласно ремарке, менее привлекательной.

С Кэботом связан также мотив холода. Ему холодно в доме, холодно с Абби, тепло лишь с коровами в хлеву (опять звериное начало!). И невдомёк ему, что тепло должно исходить прежде всего от него, главы семьи, и ему ответят тем же.

Абби поначалу предстает просто хищницей, интриганкой, которая хочет любой ценой обрести дом, где будет хозяйкой, во что бы то ни стало родить сына, чтобы добиться расположения Кэбота и заполучить его ферму. Фактически она продает себя, выходя за старика. Она цепко держится за своё положение, умеет постоять за себя. Ее отношение к Эбину, как пишет драматург, – «ужасная смесь вожделения и материнской любви». Но к финалу пьесы мы увидим уже другую Абби, способную на настоящее, самозабвенное чувство.

В пьесе, на мой взгляд, есть один чрезвычайно важный мотив, обретающий характер символа. Тут все герои смотрят на небо: Эбин – с восхищением, Питер и Симеон любуются закатом, хотя его краски напоминают им о золоте Калифорнии; их отец смягчается, глядя в небесную высь («Небо. Оно теплое, как свежевспаханное поле»). Традиционно небо символизирует нечто высокое, отличающееся от суетного, мелкого, земного. Автор тем самым показывает, что даже в таких людях, погрязших в заботах о плотском и материальном, живо человеческое начало, стремление к иной жизни. И только Абби небо поначалу ничего не «говорит» («Небо как небо. Ничего особенного»). Красота неба станет ей доступна лишь в финале, в момент ареста: «Оба благоговейно и восхищенно смотрят на небо, уже отрешенные от всего земного, от всех обид и страданий». И это происходит с нею после чудовищного поступка, который должен доказать ее любовь! Поэтому финал воспринимается весьма парадоксальным и небесспорным.

Неоднозначные характеры пьесы дают благодатный материал для игры актёрам. Не понравилось только то, что драматург в ремарках стремится объяснить чувства героев, например: «Кровь бросается ей в лицо, обида душит ее. Рассказывая о своей жизни, она увлеклась и была искренна. И тем обиднее ей сейчас»; «Эбин недоволен, и прежде всего тем, что не может не думать о ней»; «Абби не в силах унять охватившее ее волнение»; «Они захлестнуты внезапным порывом страсти». Подобный прием ослабляет впечатление от пьесы. Всё-таки в драматическом произведении автор должен не констатировать это, а показывать – поведением действующих лиц, интонациями их реплик, жестами, мизансценами.