2

Схватка двух Йокодзун
Чтобы читатель понял, что писатель (Ластбейдер) умный, и хорошо разбирается в японских делишках, в книге, по поводу и без, идет демонстрация всяких ти, кокоро, ритуалов и прочего говна; чтобы компенсировать читателю приступы непроизвольной зевоты, вызываемой скучным языком повествования, периодически персонажи книги режутся, душатся и вступают между собой в половые акты, добавляя пальцем деланную интригу в страницы дюже толстого романа. Ластбейдер неистово пихает в страницы всякую всячину, порой, забавляя только самого себя. Герои - крутые уберменши, покоцанные в многочисленных боях, но в тоже время интеллектуально возвышенные чуваки.
Некоторые из них настолько способны к регенерации, что волею авторского маразма уже касание руки таблетки приводит их к мнгновенному оздоровлению.

Кроукер поморщился.
— Немного заболела голова? — спросил Лиллехаммер и протянул ему таблетку. Голова сразу же прояснилась.
Лью уже давно заметил, что говорит он с легким, но явным британским акцентом.(заметил свой акцент)
— Что это, черт побери, такое?
Он взял таблетку, положил в рот и запил глотком пива.

Как и во всех толстых книгах современности, четко выраженного ГГ нет, одновременно развивается сюжетная линия трех персонажей; Нику Линнеру, которому автор подспудно симпатизирует, отведена роль равного среди равных, но этот тип мне доверия не внушает: все повествование он борется с таинственными силами, то по дон-хуански, то по дон-кихотски; пока он выполнаяет мифическую обязанность отца, ничем не подкрепленную, бизнес Линнера трещит по швам, жена наставила рогов с компаньоном и согласно дренейшему правилу справедливости на следующий день благополучно опробовала отечественный автопром на крепкость. Плюс повествование с Линнером всегда сопровождает ненормальный ореол нездоровой тайны, не то чтобы захватывающей, скорее, занудной.
Ну и последний гвоздь в крышку читательского гроба - надмозговые партии в симфонии безличия. На редкость кривой перевод, который мог быть и лучше для светоча мировой беллетристики; неплохо было бы повернуться лицом к соотечествинникам, и при переводе знать, что Цирцея, превратившая спутников Одиссея в свиней, звучит лучше предложенной переводчиком Кирки (она же Лопата, она же Мотыга).
Короче, роман - Вавилонская башня, нагромождение идей, слов и людей, не то, чтобы отвратно, но и не фонтан. Читая, можно спокойно пропускать отдельные абзацы, мало что значащие в сюжетной линии