2 Спойлер

Из старых рецензий, в сокращении

…Сегодня моё первое утро в старших классах средней школы…

Первое утро, наполненное моральным унижением и чувством того, что ты — изгой. Ты никто в школьной иерархии ценностей:

…Я не принадлежу ни к одной из группировок. Последние недели августа я провела за просмотром плохих мультфильмов. Я не ходила магазин, на озеро или в бассейн, не отвечала на телефонные звонки.И вот теперь я еду в школу с неправильной причёской, в неправильной одежде, с неправильным отношением к жизни. И никто не хочет сидеть со мной рядом.
Я — Изгой…

Так начинается этот небольшой роман о судьбе 15-летней Мелинды.

...Кто она, эта Мелинда Сордино (это только у меня появилась ассоциация с сардиной или ещё кто-то это тоже замечал?)? Девочка-отличница или неудачница-троечница? Сказать вот так сразу трудно. Как и трудно заставить себя читать дальше: если предисловие автора было интересно, и обещало что-то серьёзное и глубокое, то дальше уже становится скучно. Скучно читать все эти школьные будни (кто как одет, как говорит, с кем общается; кто из учителей хороший или плохой), и представлять себе по этим зарисовкам-главкам, входящим в четверти, жизнь старшеклассников американской средней школы.
Размышления главной героини о её унижениях (не посмотрели, сказали плохое, толкнули в коридоре)… Да помилуйте! Да, может наша рассказчица и изгой, как она говорит сама о себе, но мне же она показалась занудой, — подмечающей недостатки в окружающих, будь то учителя, родители или одноклассники. И давняя трагедия, о которой Мелинда всё время вспоминает — как ни странно, но вызывает у меня лишь досаду.

…Девица пихает меня чуть сильнее. «А это не ты, случайно,вызвала копов на вечеринке у Кайла Роджерса в конце лета?»
Нашу секцию на трибунах моментально сковывает льдом. В мою сторону резко поворачиваются все присутствующие; такое чувство, будто сотни папарацци одновременно щёлкают камерой. У меня холодеют руки. Я трясу головой. Ещё одна девушка подаёт голос: «На той вечеринке арестовали моего брата. Его потом уволили. Поверить не могу, что ты это сделала. Идиотка». Вы ничего не понимаете, говорит голос у меня в голове. Вот только плохо, что она не может это услышать. У меня перехватывает горло, точно гортань сжимают две руки с чёрными ногтями. Я так старалась забыть каждую секунду той проклятой вечеринки, и вот нате вам — я окружена толпой враждебно настроенных людей, которые ненавидят меня за то, что я просто обязана была сделать. Я не могу рассказать им, чтó на самом деле произошло.

И собственно говоря, в такой манере (отсутствия правильно оформленной прямой речи) построена вся книга… Это раздражает!! Да и читать неудобно.
А если добавить к вышеприведённой цитате хвалебные отзывы с обложки

(«потрясающий роман о подростке…», «захватывающий сюжет…», «прекрасно написанная книга…»),

так и кажется, что меня в очередной раз обманули: нет ни захватывающего сюжета (он вял, сер и слаб, и полон натуралистических подробностей (детали внешности, о которых мы не говорим вслух)), нет прекрасного слога (посмотрите на цитату — это прекрасно написано, или я придираюсь к слогу автора?), нет потрясающей истории как таковой… А что же есть? Занудство, господа.

«Чирлидеры». «… Словно они одновременно существуют в двух Вселенных. Во Вселенной номер одни они роскошные, белозубые, длинноногие, супермодные девушки, которым на шестнадцатилетие дарят спортивные машины. Учителя улыбаются им и ставят отличные оценки…
Во Вселенной номер два они устраивают вечеринки настолько отвязные, что там не скучно даже студентам колледжа… Во время весенних каникул они арендуют пляжные домики в Канкуне, а перед выпускным вечером получают групповую скидку на аборт.
Но они такие очаровашки. И они вдохновляют наших мальчиков, подталкивая их к насилию, и, как мы надеемся, к победе…

Норма — в 16 лет сначала казаться белыми овечками и вдохновлять мальчиков, а затем, в конце года массово сделать аборт. А что? Всё можно! И — да здравствует средняя американская школа!!
Не наши российские реалии ине наша школа. А Америка. И мне интересно, приведённый выше отрывок правда или автор придумала?

…Читаю (вернее — пролистываю, так как читать данную книжонку невозможно) дальше, и думаю: почему же класс отвернулся от Мелинды и назвал её изгоем? В чём причина того холода, который так остро чувствует главная героиня? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. Но если попытаться разобраться, то дело всё в том, что Мелл сама в чём-то виновата — в своём отношении к окружающим, к учителям, родителям (у её семьи есть традиция писать список дел на листке, который прикрепляется на холодильник и девочка решает, а зачем говорить что-то родителям, когда так просто взять лист бумаги и написать), одноклассникам.

…Хизер: Тебе вообще ничего не нравится. Ты самая депрессивная личность, которую я когда-либо встречала, и прости за откровенность, но с тобой не слишком-то весело, и мне кажется, тебе нужна помощь профессионала.
…Я: Я была единственным человеком, кто заговорил с тобой в первый учебный день, а теперь ты от меня избавляешься, потому что я депрессивная? А разве не для того существуют друзья, чтобы помогать друг другу в трудную минуту?
Хизер: Я так и знала, что ты всё неправильно поймёшь. Ты иногда такая странная… Когда ты преодолеешь этот этап и перестанешь считать, что жизнь — это полный отстой, не сомневаюсь, многие ребята захотят с тобой подружиться…

Депрессия — как явление временное и которое должно, рано или поздно, пройти. И снова всё будет хорошо. Но я, читая эти строки, думала лишь об одном: «Когда же эта книжка закончится?» Мне давно, пожалуй, не попадались такие книжки, читая которые я думала, чтобы они по-быстрее закончились. Ведь ничего хорошего, светлого и доброго в них почти нет… Есть депрессия и боль, которую Мелинда прокручивает в себе раз за разом (это что — новый вид пытки, наступать на одни и те же грабли?). И от этой боли, как нам обещают издатели, есть только один выход — заговорить и рассказать о том, что случилось с тобой однажды в августе этого года.
Но вопрос в том, а хотим ли мы услышать историю, которую нам может рассказать Мелинда? Готовы ли мы её понять?
Знаете, будь книга написана иначе (к примеру, так: «Мне 15 лет и в августе меня изнасиловал парень из моей школы…») И потом показать весь ужас переживаний подростка, показать, как к ней относились до и после (и попытаться сравнить), показать отношение учителей на происходящее, написать о реакции родителей Мелинды. Думаю, в таком случае книга получилась бы гораздо сильнее и глубже.

Да, тема которую в конце концов (о! надо же! поднимает-таки!) автор страшная — изнасилование несовершеннолетней. Мы читаем о чём-то таком в новостях и думаем, что это ужасно, когда взрослый пристаёт к подростку или ребёнку. А когда, как здесь, подросток соблазняет такую же несовершеннолетнюю, как и он сам…
«Не верю!» — фраза, которую говорят, сказал Станиславский. Не верю во всё написанное. То, что касается школы, ещё может быть (читала в разных книгах и примерно могу сравнить). А вот то, что касается секса и той грязи, которую прячет в себе Мелинда, не желая вспоминать о той давней вечеринке…
Знаете, одну мою хорошую знакомую (я её знаю очень-очень давно, как и её родителей и сестру) попытались изнасиловать. Я видела эту знакомую до и после и могу сказать одно — это два разных человека… Это видно даже внешне…
Да, не верю, хотя вот, читаю, как нашу героиню изнасиловали. Вы всё ещё думаете, что автор начнёт книгу с этого? Нет, — говорю я вам, — нет!! Это описание мы встретим на страницах 152-156, глава называется «Ночь воспоминаний». Перед этим Мелинда выпила пива и оно оказалось гадостью.
Слушайте же дальше:

…Почва сразу ушла из-под ног, от этого поцелуя. И на минуту я даже представила, что теперь у меня есть бойфренд, значит я перейду в девятый класс, уже имея в наличии полноценного бойфренда, который старше, сильнее меня и готов обо мне позаботиться…
«Ты хочешь?» — спросил он.
Что такое он сказал? Я не отвечала. Я не знала. Я не могла говорить.
Мы были на земле. Как так получилось? «Нет». Нет, мне всё это не нравилось… Мои губы беспомощно лепечут, что мне надо идти, что меня ждёт подруга, что родители волнуются…»
Мелинда позвонила в 911, вызвала копов. И дальше: «Синие и вишнёвые огни вспыхивают за окном над раковиной. Лицо Рейчел — такое сердитое — рядом с моим. Кто-то дал мне пощёчину. Я выползла наружу, продравшись сквозь лес ног. Во дворе луна улыбнулась мне на прощание и исчезла.
Я вернулась в наш пустой дом. Не сказав ни слова…

Но книга «Говори» Лори Хальс Андерсон не начинается с этого… Она начинается с того, что автору приходят письма от тех, кто пережил нечто подобное и, благодаря истории Мелинды, смог рассказать о себе.

…За прошедшее десятилетие о своём романе я поговорила более чем с полумиллионом старшеклассников. И потеряла счёт прочитанным письмам. А сколько слёз было пролито у меня на груди теми, кто узнал себя в моей Мелинде! Вы изголодались по возможности говорить. И вам просто нужны взрослые, которые были бы готовы вас выслушать.
И мне хочется верить, что роман «Говори» в какой-то степени помогает вам обрести свой собственный голос. Но моя книга — это всего-навсего инструмент. настоящие герои — те из вас, кто смог заглянуть в свою душу, преодолев страх, стыд, депрессию, ярость, и найти в себе смелость рассказать свою историю. И я вас всех за это глубоко уважаю…
Мне чрезвычайно повезло. Эта книга помогла целому поколению читателей сделать несколько шагов вперёд по долгой дороге во взрослую жизнь. А вы, в свою очередь, помогаете мне на моём пути. Я счастливица.
И пусть у всех вас хватит смелости, чтобы говорить.

Книга в сущности своей странная и даже нелепая. Странная в том плане, что бóльшая её часть посвящена самым обыкновенным школьным зарисовкам (взаимоотношения «учителя-подростки», праздники, уроки, вечеринки, футбол и прочая, прочая…). И это было бы неплохо, если бы автор не вставляла то и дело словечки «круто, отстой, бла-бла» и так далее. Эти слова не украшают книгу, не делают её умнее и лучше, а наоборот, — только ещё больше отталкивают от себя…