4 Это что ещё за экстремисты??

— Какое дело?
— Террор, Илья Петрович.

Ни фига себе книжечка. Неоднократно спрашивала себя: зачем я это читаю? Зачем мне партия с.-р., и уж тем более зачем мне, прости господи, террор? Если вы, как и я, случайно (или специально) набрели на этот исторический документ (или пособие по революционной борьбе), вот вам, в общих чертах, то, что скрывается под заманчивым названием "Воспоминания террориста". Есть, значит, среди множества политических партий начала 20-го столетия партия эсеров (социалистов-революционеров), и есть в ней один небезызвестный орган — так называемая "боевая организация" (убийства, покушения на убийства, подрывная деятельность и прочие противозаконные мероприятия в политических целях). И наш автор, ее соруководитель, ведет увлекательный (действительно увлекательный) рассказ о деятельности данной организации (и о своей жизни, конечно) в период примерно с 1902/3 по 1908/9 гг. Автор подробно описывает методы подготовки покушений, устройство бомб, способы маскировки участников и приемы наблюдения за намеченной жертвой. Выглядит скучновато? Да как бы не так. Б. Сав., безусловно, обладает литературным талантом, и при кажущейся скупости и пресности сведений, представленных в книге, на самом деле мы имеем довольно-таки драйвовый текст и богатый исторический фон, а также известных (в узких кругах) личностей всех мастей. Ко всему прочему, автор приводит в тексте разные любопытные документы, как то: обвинительные акты, тюремные письма, вырезки из газет и биографии некоторых революционеров. Еще в книге присутствуют натуралистические описания трупов, оторванные пальцы и тому подобные ужасы. А что вы хотели — это террор, а не записки институтки. Ах, да, есть еще любопытный устав боевой организации, причем в двух редакциях.
Своих друзей-революционеров автор представляет исключительно в положительных тонах. Вот типичный портрет члена боевой организации: это честный, верный, решительный человек, любящий народ и готовый всеми силами бороться за его счастье, у него невероятно добрые и умные голубые/серые/карие глаза (у кого-то они еще и лучистые) и нежное и любящее сердце, а главное — он глубоко и беззаветно предан террористическому делу. Я не смеюсь, пусть так. Противоположную точку зрения нам могут дать какие-нибудь министры и полицейские, но, за неимением таковой, примем на веру описания автора. Впрочем, описывает автор — будь здоров, революционеры как живые.
Но лучше всех здесь, конечно, сам Б. Сав. — он такой же честный, верный, решительный человек, любящий народ и готовый всеми силами бороться за его счастье. Не знаю, какие у него глаза, но он строго придерживается партийной дисциплины, переживает за судьбу боевой организации, искренне любит своих товарищей, и, к тому же, ратует за технический прогресс в террористическом деле. (Представляете, какая прелесть: революционно настроенный инженер хочет сконструировать летательный аппарат, который со скоростью 140 км/ч(!) сможет перенести бешеное кол-во взрывчатки из любой точки Европы в Петербург и разрушить целый царский дворец! Фамилия у этого инженера типичная для русского народного изобретателя — Бухало.) Да вот еще — помимо общей сложности дела и всевозможных рисков данного предприятия, работает наш автор бок о бок со шпионом и провокатором, который докладывает полиции каждый шаг Б. О. [Боевой организации]. А впрочем, к его чести, не каждый. В тексте есть даже небольшая интрига по поводу: кто же он? — хотя оглавление ей шанса явно не оставляет. Но мне можно было оглавление не читать, так как я точно знала, что шпион — ... Ладно, просили не спойлерить. Причем наш прозорливый автор смутно подозревает об этом, но теряется в догадках, а когда понимает, в чем дело, то ни минуты не колеблясь, заявляет, что его (этого шпиёна, а по совместительству нежного друга автора) в интересах партии и организации надо непременно убить!
Наш террорист прямо-таки благородный разбойник: не веря в успех, он не может звать людей на террор и категорически против невинных жертв среди "мирного населения". К тому же, он "не может согласиться, чтобы в одной организации с ним, с его ведома и одобрения, беременная женщина подвергалась крупному риску". (Он действует в интересах как матери, так и ребенка.) Еще он считает, что террор — дело добровольное и что "в деле террора ни малейшее насилие над собой неуместно; что нужно и можно идти в террор только тогда, когда человек психологически не может в него не идти". Более того, автор никогда никого не обвиняет в малодушии и трусости (в случае неисполнения "акта" и прочих неприятных вещей), наоборот, он ищет причины, почему же так произошло, и почти всегда находит оправдания для своих товарищей. Также он придерживается строгих моральных принципов по поводу ведения нелегкого террористического дела и "из одного чувства товарищеской солидарности он в терроре участвовать не может". Не буду судить об искренности автора, возможно, он не так прост. Не буду останавливаться и на морально-этической стороне вопроса. Я ни в коем случае не берусь оправдывать этих людей, но и осуждать их я тоже не стану. Всё это — было, и было именно так, а не иначе. А что делать — такова история. Но данный пример — всё-таки пример дурной. Ну что:

— Я слышал, вы хотите участвовать в терроре?

Пожалуйста — эта вещица читается буквально на одном дыхании, а ваш мозг непременно обогатится весьма неплохими познаниями о знаковых событиях нач. 20 века (в основном, конечно, об убийствах и покушениях). Пусть многое не очень понятно (в тексте есть кое-какие странные пропуски и умолчания), много неизвестных лиц (ну не обязана же я знать членов партии с.-р. всех поимённо), но общую картину составить можно. И ещё — несомненная ценность этой книги в том, что автор предоставляет читателям просто уникальную возможность —
взглянуть на всё изнутри.
Но если вы хотите более лирического "террора" (какое абсурдное сочетание!), то могу посоветовать почитать, например, "Коня бледного" того же автора (В. Ропшина). Там описан только один эпизод, но в более художественной форме и без партийных программ, зато с красотами природы, погоды и прочими радостями суровой террористической жизни.
Еще приятно было встретить здесь родные места, пусть даже в ста верстах от Эйдкунена, на станции Инстербург к нашим героям и подошел немецкий жандарм. Про 100 верст автор, конечно, загнул — от Чернышевского до Черняховска верст 60, не больше.
Кстати, предположительно, что в "Петербурге" А. Белого Липпанченко — это Азеф, а Дудкин — автор Б. Савинков. Но это не факт.