0 Гость среди своих и чужих.

Писать травелоги (записки о путешествиях) - популярный и быстрый бизнес в современной литературе. Внезапно читателям стало страшно интересно, что думает путешествующая домохозяйка или банковский клерк о вершинах Гималаев, обрядах австралийских аборигенов, латиноамериканских канравалах или римских древностях. Современные травелоги воспевают наивное открытие мира, прелести личного субъективного мнения, чаще всего не обремененного дополнительными знаниями или изучением истории и культуры выбранной для поездки страны. И еще раз убеждают, что такое чистое мнение на самом деле не существует: претендующий на оригинальность автор-путешественник повторяет еще раз известные клише и стереотипы, в а худшем случае делает поспешные выводы и нудно описывает, как его обслуживали туристические фирмы, гостиницы или рестораны.

Александр Генис - счастливое исключение из правил. Его сборник "Гость: туда и обратно" - не надоедливое перечисление терминалов, отелей, неизбежных и часто генетически заложенных вау-импульсов при встречах с известными видами, но незатейливая мозаика впечатлений, выдающая в авторе художника и поклонника культуры. От первого в книге много легких, чаще всего юмористических зарисовок, тонких наблюдений, которые подтверждают ту или иную авторскую мысль. От второго - общая влюбленность в мир, в самые разнообразные его уголки от таллинского Старого города до Центрального парка в Нью-Йорке.

Везде, практически с каждой страницы проскальзывает неподдельная восторженность чужими обычаями, чужим языком, иногда и чужой пищей, разве что по отношению к России Генис позволяет себе легкий сарказм, но это уже не чужое, а свое, где подмечаешь такие детали, какие оказываются недоступными в совершенно незнакомой культуре. Впрочем, своих культур у Гениса несколько: помимо русской это еще и американская (или американские, не надо забывать про региональные отличия), в какой-то степени еврейская (хотя Израиль остается для путешественника все-таки чуждым) и латышская (по месту рождения - Риге, но никак не языку).

Мультикультурная основа - хорошая прививка от типичного для многих туристов снобизма, строгого вычерчивания пограничной зоны "хорошее мое и плохое чужое". Не отказывая себе в субъективности и возможности полюбить что-то больше чем остальное (а что-то и не полюбить) Генис никогда не покидает пределы здорового любопытства, насыщая их еще и сдобной игрой с цитатами, порой весьма неожиданными. Это не ворчливый путешественник, который назло всему миру захотел доказать уже давно усвоенные идеи, а по-своему умиляющийся разнообразием традиций и историей Паганель, иногда простодушный, иногда лукавый, но никогда не пытающийся учить читателя или выдавать свое мнение за закон. В своей книге Генис - эклектик, не только по выбору троп туда и назад, но и чисто стилистически, в плане ассоциаций, суждений, характерных наблюдений.

В целом "Гость" очень разговорная книга. Говорят местные жители, как правило, местные девушки-славистки, показывающие автору города, улицы или национальную кухню, говорят его друзья и оппоненты, говорим и мы, читатели, ведь книга построена так уютно, что с автором всегда можно не согласиться, и он на это не обидется. Это простая, легкая беседа, но не надо соблазняться ее простотой. Эта простота выросла на приличном опыте, в первую очередь, запойного чтения, знакомства с большим количеством писателей (иначе, как же вы узнаете ту или иную цитату и пропустите приглашение в игру), изрядной наблюдательности и увлечения культурой повседневности.

Там, где другие потребляют, Генис опускается в исторические параллели, делает неожиданные заключения, роняет для читателя незаметный пароль, а иногда просто сентиментально вздыхает. В "Госте" нет стереотипов, поверхностных обобщений, наивной экзотики? Конечно, есть, но в отличие от большинства обыкновенных травелогов, бесцельно повторяющих все это в сотый или тысячный раз, Генис использует их как лего-конструктор, для увлекательной игры и приятной беседы. А это уже значительное достижение.