3 Гитлер – капут!

Энтони Бивор – британский автор нескольких влиятельных книг о Второй мировой войне (у нас переведены также «Сталинград», «Высадка в Нормандии» и фундаментальная «Вторая мировая война») - историк тонкий, остроумный, эрудированный, но при этом редкостный русофоб и антисоветчик, идейный противник, одним словом.
В самом начале книги, в предисловии, Бивор сообщает читателю, о чем именно будет его книга: «Какова будет месть Германии со стороны Советского Союза, немцы могли себе представить еще за два года капитуляции. 1 февраля 1943 года среди развалин Сталинграда группу изможденных немецких военнопленных, шедших под конвоем, остановил некий советский полковник. «Именно так будет выглядеть и Берлин», - зло произнес он, указывая на разрушенные вокруг здания. Когда я прочитал об этом шесть лет назад, то внезапно понял, о чем будет моя следующая книга». О мстительности русских, - понял в свою очередь я. В этой цитате у Бивора все очень выразительно - немцы у него изможденные, советский полковник - злой, а причины разрушения Берлина - в желании Советов отомстить. Не упомянул только о том, почему изможденные немцы оказались на Волге, и что британцы с союзниками бомбили этот Берлин днем и ночью пару лет беспрерывно, - решил я и во втором случае был не прав, так как буквально через страницу Бивор отмечает, что берлинцы праздновали Рождество без радости, так как «значительная часть столицы «третьего рейха» была уже разрушена бомбовыми ударами союзной авиации». Вот в этом весь автор - факты вроде бы излагает (почти) без купюр, но мстительными у него останутся все равно только русские.
«Вместо того, чтобы уничтожить большевизм, как это было обещано им германскому народу, Гитлер, напротив, привел его в самый центр Европы» - кратко резюмирует ситуацию 1945 года автор, значительное время уделяя событиям, предшествующим штурму Берлина, и характеристике непосредственных участников последнего акта. Так, например, он описывает маршалов Советского Союза: Рокоссовский - герой, потому что красавец, высок ростом и поляк, а Конев - безжалостен и жесток, потому что невысок ростом, коренаст и лыс, а еще бомбил укрепления немцев зажигательными бомбами (не британцу Конева в этом упрекать, после Дрездена-то), а потом рубил их казацкими шашками в чистом поле. И Жуков тоже коренаст и невысок - вывод очевиден.
Британский писатель ожидаемо противопоставляет генералитет и Гитлера (вместе с нацистским руководством и СС). Распространенное заблуждение. Пока создавали новый Вермахт и завоевывали Европу, фюрер вполне устраивал офицерский корпус. А потом вот начались эти рассказы в пользу западных историков: об утерянных победах, бесноватом ефрейторе, о «просто солдатах», о том, что преступления творились только фанатиками из СС и т.д. Бивор вполне разделяет эту точку зрения и в тексте явственно прослеживается уважение к «германскому военному гению», по непонятным причинам сломленному «дикими русскими ордами».
Показательна цитируемая Бивором история немецкого барона, распустившего местный фольксштурм по домам и убравшего подальше свой старый мундир, теперь опозоренный Гитлером и Гиммлером. Ключевое слово здесь - «теперь», то есть теперь, когда советские танки стоят на Одере. Уверен, что ранее, когда германский фашизм оккупировал Европу и дошел до Волги, барон не считал свой мундир опозоренным.
Восточную Пруссию автор называет форпостом Германии на границе славянских народов. Как будто именно славянские народы столетиями переходили эту границу в попытках завоевать Германию, а не наоборот. Начиная с боев за Восточную Пруссию, много внимания уделяется теме насилия над немецкими женщинами, пьянству, грабежам и мародерству в Восточной Пруссии. И ловко так все излагает на протяжении всей книги: Взяли городок такой-то. Убийства, грабежи, изнасилования. Взяли Будапешт. Убийства, грабежи, изнасилования. Бивор ссылается на пару мемуаров бывших советских политработников и геббельсовскую пропаганду, а также пространно рассуждает о «барачном эротизме» и подавленном либидо советского человека. Что сказать, вопрос известный, много копий сломано, оставим Бивору его измышления. Ему, как англосаксу, возможно, хорошо известно, как правильно и гуманно завоевывать большие территории: в Северной Америке многомиллионное коренное население истребили почти тотально за пару веков.
«Советские войска вели себя в Германии практически так же безжалостно, как и немцы в СССР». Вот основной тезис книги Бивора, который совершенно чужд диалектики, отстаивая только эту идею о мстительности русских. Не ссылаясь на источник, автор говорит о том, что в одной деревне (так и пишет - «в одной деревне») советские офицеры приказали расстрелять всех жителей, обнаружив на улице убитого красноармейца. Тут бы напомнить читателю, что только в Белоруссии из 9200 населённых пунктов, разрушенных и сожжённых немецкими оккупантами и коллаборационистами во время Великой Отечественной войны, свыше 5295 были уничтожены вместе со всем или с частью населения в ходе карательных операций. Всего в Белоруссии за годы оккупации погибло 2,3 млн человек, а на всей оккупированной советской территории погибло 13,7 млн человек, из которых преднамеренно было истреблено около 7,5 млн человек. Для сравнения, потери мирного населения Германии составили около 2 млн человек (точной цифры нет) и значительная часть из них погибли от бомб соотечественников Бивора и от нацистского террора.
Но о преступлениях немцев на Востоке автор лишь туманно упоминает в стиле «то, что творили немцы в СССР». Или вот об одном из широко обсуждаемых событий в истории WWII: британские ВВС нанесли бомбовый удар по Дрездену. Город же целый планомерно вместе с людьми сожгли, научно рассчитав направление и скорость ветра. О вероятном количестве жертв - ни слова.
Пишет, что если бы не студебеккеры, поставленные в советскую армию по ленд-лизу, то скорость продвижения была бы гораздо ниже и Берлин, возможно, смогли бы взять союзники. Вот ведь, странная логика. Я бы так сказал: если бы не студебеккеры, то, вполне вероятно, к весне 45-го второй фронт и вовсе бы не был открыт: союзники продолжали бы ждать у моря погоды. Однако, Бивор повсеместно всячески намекает, что, учитывая тот факт, что немцы практически не оказывали сопротивления на Западном фронте, союзники могли бы взять Берлин еще к середине апреля. Однако, имеющиеся договоренности и нежелание сердить Сталина, остановило их.
Захватывающе описывает Ялтинскую конференцию. Указывает, что Черчилль не всегда был в состоянии уловить нюансы сталинских предложений по обустройству Европы после войны, а Рузвельт половину слов вообще пропускал мимо ушей, облапошил их Иосиф Виссарионович, одним словом. Удивила история о том, как Рузвельт, чтобы разрядить обстановку, сказал Сталину, что между собой они в письмах называют его «дядюшкой Джо», а тот весьма оскорбился. Надо же было догадаться, кавказцу такое рассказать...
Бивор описывает жестокие методы установления коммунистического режима в Польше, возмущаясь циничностью Сталина. Но, было бы интересно, что автор думает, например, о методах Британии по установлению после войны профашистского режима в Греции, где британские ВВС бомбили коммунистические силы антифашистского сопротивления, которые в итоге были разгромлены, а десятки тысяч их участников были убиты или брошены в тюрьмы.
Большое внимание автор уделяет теме советской антинемецкой пропаганды, взывающей к мести, и именно в ней видит побудительную причину «безжалостности» красноармейцев. Естественно, гражданину страны, не подвергшейся оккупации, сражавшейся на чужой территории, приступившей к ведению наступательных операций против деморализованного противника уже на финальной стадии войны и чьи потери составили 1,5% от потерь СССР, не понять того, что известно у нас любому - война с Советским народом велась на уничтожение и в каждой семье были жертвы этой войны. Если кратко, то красноармейцу для того, чтобы ненавидеть фашистов, Илья Эренбург был не особенно-то и нужен.
Иногда в тексте бывают просветления, так, например, Бивор, говоря о крушении немецкого мира, говорит, что немецкому офицерству не стоило сожалеть о чести мундира - ведь они сражались за бесчеловечный режим Гитлера. Пунктирно, не создавая целостной картины, автор описывает развал немецкого фронта, прорыв Жукова через Зееловские высоты, сокрушительные удары фронтов Конева и Рокоссовского. Общеизвестно, что за Зееловские высоты советский солдат заплатил высокую цену, но представить подробную характеристику этого сражения Бивор не сумел. Зато регулярно упоминает самоотверженность бойцов иностранных дивизий СС, а конкретно «Шарлемань» и «Нордланд», утверждая что этих людей объединяла лишь ненависть к коммунизму. Точно? А не любовь к фашизму, например? Усматривая в действиях представителей преступной и бесчеловечной организации определенный романтизм, автор окончательно подрывает доверие к своей объективности.
Цитирует последнее письмо Евы Браун: «Я не могу понять, как мы дошли до этого, но после всего происшедшего более невозможно верить в Бога». Без комментариев.
Все время продолжает противопоставлять офицеров Вермахта нацистам, как будто это не одно и то же. Так, например, генерал Венк – «молодой, интеллигентный, авторитетный», - собирался пробить коридор от Эльбы до Берлина, чтобы спасти его жителей от насилия. В это же время многотысячные остатки 9-ой армии генерала Буссе прорывались на запад к Эльбе, чтобы сдаться американцам. (В тексте встречаются ошибки, например: «Отступление немецких войск прикрывали слабые авангарды...» Очевидно, что речь идет не об авангардах, а, напротив, об арьергардах). В лесах под Цоссеном и Хальбе нашли свою могилу десятки тысяч немцев, уничтоженных авиацией и артиллерией. Бивор цитирует Константина Симонова, проезжавшего через эти места сразу после боев, и потрясенного бесконечными картинами разбитой техники, погибших фашистов и брошенных раненных. Вспоминается трагическая история нашей 2-ой Ударной армии, пытавшейся вырваться из окружения в районе Мясного бора и оставшейся там навсегда.
Хронологически добравшись собственно до штурма Берлина, Бивор рассказывает об уличных боях, применении авиации и артиллерии, обстановке в бункере Гитлера, действиях немецкого генералитета, агонии нацистского руководства, бедствиях мирного населения, бесславном конце Третьего рейха. Не забывает взглянуть на ситуацию глазами советской стороны, изредка цитируя некоторые документальные свидетельства и приписывая нам, как у него водится всякие нелицеприятные вещи. Но иногда, забывшись, видимо, упоминает и о героизме простого советского солдата. В то же время, описывая награждение французских эсэсовцев за подбитые советские танки в центральном секторе Берлина, автор уже не скрывая своего восхищения, пишет: «Один скандинавский эсэсовец, имевший звание оберштурмфюрера, по этому поводу принес для героев три бутылки французского вина». Члены преступной, по решению Нюрнбергского трибунала, организации для Бивора – герои?!
Описывая гибель тысяч людей в затопленном берлинском метрополитене, автор не обвиняет нас в данном преступлении, указывая, что это сделали эсэсовские саперы из дивизии «Нордланд», однако, в свойственной ему манере пишет, что точное время затопления неизвестно, потому что русские к этому моменту уже отобрали у всех берлинцев часы. И всячески принижает количество погибших, уменьшая масштаб вины иностранных легионеров СС, вплоть до сотни человек. Примечательно, что в конце 1970-х, Крукенбергу, их последнему командиру, на 90-летие в Германии официально пытались вручить медаль за укрепление франко-немецких отношений. Вдумайтесь только – Крукенбергу, - командиру дивизии СС «Шарлемань», состоявшей из французских добровольцев. Еврейские организации вмешались и не допустили подобного глумления.
Заканчивает свою книгу Энтони Бивор описанием событий, произошедших уже после падения Берлина, останавливаясь на создании оккупационной администрации и разделе Европы, продолжая по-прежнему кидать камни различного размера в советский огород. Тут ему как раз было бы уместно написать о разработке Черчиллем еще весной 45-го плана вооружения пленных немцев для совместной атаки советских войск в Европе (план Объединенного штаба "Операция "Немыслимое"), но страниц для этого ожидаемо не нашлось.
Выводы: классический яркий пример западной историографии Второй Мировой войны, нацеленной на искажение и принижение великого подвига советского народа. Очевидным образом сквозь текст ощущается непонимание истинных причин этой Победы и буквально страх перед ее долгосрочными последствиями.