3 рудники скуки

Я до последнего надеялась, что "Ностромо" - захватывающий приключенческий роман с погонями, стрельбой, харизматичным героями, с атмосферой схожей с атмосферой Дикого Запада и пропитанный духом авантюризма. И да, вроде бы и есть все в той или иной степени, но энергии при этом ноль. И важно абсолютно другое. Странное чувство.

Роман повествует читателю о вымышленной республике Костагуана, расположенной где-то в Южной Америке, и о ее многострадальных жителях. В предисловии от автора Джозеф Конрад пишет, что на написание книги его вдохновила история одного человека, укравшего гружёный серебром баркас. Не сразу, да, но вдохновение нашло на него и идея о серебре, да о стране мятежа и революций, оформилась в роман "Ностромо".

Может это из-за моих завышенных и ошибочных ожиданий, но мне было так скучно читать. Сюжет вроде есть, а вроде его и нет, т.к. он теряется за побочными линиями персонажей. Главное в романе - это серебро. Люди умирают, люди меняют свои жизни, а серебро как было чем-то непоколебимым, так и осталось. Может если бы автор написал бы всё-таки именно приключенческий романчик, а не книгу с жирными мыслями и отсылками на большее, то вышло бы веселее. Так же читатель вместо аферы с серебром имеет мятежи, офигенного Ностромо на коне, опять мятежи, приятное английское семейство Гулдов, железную дорогу и какое-то стрёмное правительство страны. Даже начинается роман с небольшой революции и бегства старого правительства. Книга полна революционного и мятежного духа. Например, Джорджо постоянно поминает Гарибальди, вспоминает про борьбу в Италии за свободу. Увы, для меня это закрытая страница истории, но может если бы я знала что-то об этом больше, то тоже прониклась.

Что до нашего городского жулья, сэр, им достаточно было только увидеть его черные усы и белые зубы. Тут же душа в пятки уходила, сэр. Вот что значит сильная личность.

Ностромо. Человек, в чью честь назван роман. Я полагала, что он - главный герой, но на самом деле героев тут много и все главные, он же, возможно, самый значимый? Первую часть книги он появляется в основном как персонаж чьих-то рассказов, как массовка в сценах других, как назойливая мысль на затворках сознания. Его восхваляет то глава ОПН, то ругает жена старика Джорджо, то боготворят простые люди. Равнодушных к этой персоне нет. И вот он такой очешуенный скачет на своем коне как в рекламе Олд Спайс и все писаются кипятком. Ностромо по-итальянски значит «наш человек». И может Ностромо у Конрада как в итоге олицетворение народа? Как победа империализма над обычным людом?

Безусловно нельзя не отдать должное автору за Костагуану. Эту невиданную и вымышленную страну. Автор описывает ее так сочно и красочно, как будто родился там или как минимум долго и с любовью жил. Обрывистые берега залива, необитаемые острова с необычным ландшафтом, гавань Сулано.
Описания страны и природы показались мне настолько красивыми и выразительными, словно я тоже смотрю на Констагуану из окна.

Тающий мало-помалу облачный вал всегда стремится к середине залива, но редко ее достигает. Его съедает солнце, говорят моряки. Разве что иногда ненароком темная предгрозовая туча оторвется от облачной глыбы, стремительно промчится по заливу в открытое море за Асуэрой и там взорвется, с треском, с пламенем, словно некий зловещий пиратский корабль, вздувшись над горизонтом, заполонив все море.

Небо, земля и море исчезают разом, когда Пласидо — говорят они — ложится спать, накрывшись своим черным пончо.

Лично меня такие описания завораживают. И уже не упрекнешь автора в сухом слоге или блеклом языке повествования.

По атмосфере же книга напомнила мне «Фата-моргана любви с оркестром» Эрнан Ривера Летельер , которую я как раз недавно читала. Может дело в том, что оба города (Пампа Уньон - у Летельера и Сулаго - у Конрад) словно оторваны от мира и живут по каким-то своим законам. Приезжие, не стесняясь жителей, называют город глушью, деревней, даром что он портовый, если он полностью отрезан от внешнего мира. Кроме того, в книге чилийского автора, и здесь, в "Ностромо" дух восстаний проходит яркой жирной линией через оба произведения. Вспомните книги и фильмы о странах третьего мира и поймёте о чем я. Тирания, нищета, люди с автоматами.

Обычное костагуанское правительство — четвертое по счету за шесть лет

И здесь творится черт знает что.