5 Шотландская драма

Структуру притчи Нил Гейман усложняет сюжетными ответвлениями, эзотерическими намеками и превращает в балладу-ужастик на фоне шотландских ландшафтов с привкусом лавкрафтианского безумия. Средневековая эстетика безобразного сочетается с модернистской символикой. А в результате с постмодернистским сарказмом сомнамбулический поиск сокровищ оборачивается простенькой драмой мести.

Гейман мастерски придает загадочную значимость житейской истории. Недомолвки, намеки, загадки до самого финала не позволяют разгадать сюжет. Но приключение главного героя-карлика, его видение в пещере не утрачивают философского значения. Писателю интересно погружаться в темные, злобные пучины человеческой души. Недаром он упоминает одно из свойств Волшебной страны – человек получает мощь, славу, богатство в обмен на душу. «…пещера делает человека злым: каждый раз, когда в нее заходишь, каждый раз, когда берешь сокровища, она выедает из твоей души добро» (перевод Екатерины Мартинкевич). Мрачный мир шотландских гор устроен по незыблемым правилам – жестоким, но справедливым. Герой получает награду, а преступник – воздаяние. Преступать законы позволено лишь тем, кто не совсем человек, как герой повести.

Писатель играет с читателем, пробуждая в нем иррациональные страхи, негодование, тревогу и чувство постоянной опасности . Мелкие бытовые подробности, как бы случайные воспоминания, детали делают легендарное, фантастическое пространство вполне себе реальным. И тем неуютнее в нем, в неотвратимости кошмарного финала.

Эдди Кэмпбелл в иллюстрациях еще больше усиливает атмосферу недоброй легенды. Реалистичные гуаши на картоне с крупными планами придают страницам текста ощутимую фактуру. Чуткая работа с цветом, передающая множество оттенков ночи, когда свершаются убийства. Каждая иллюстрация как картина в старинном особняке, хранящем ужасные тайны. Кроме этого Кэмпбелл пользуется цифровыми радостями для фрагментов, напоминающих классических комикс. Здесь карандашные контуры покрашены на компьютере и сдобрены фотографическим коллажем. Своей условностью и примитивизмом карикатур они уступают гуаши и, в общем-то, являются необязательными. Как в тексте Геймана современный рассказчик в прямом эфире начинает ткать вязь старинной истории, так и художник делит визуальное пространство на два лагеря. Как минимум, за этим интересно наблюдать. Хотя бы уже потому, что он до тонкости знает и изображает шотландскую культуру.