5

"Литературный процесс разнороден, литература же едина".

Итак, это мое первое знакомство с творчеством Довлатова. Поскольку об эмигрантской литературе 80-х я знаю чуть больше, чем ничего, книга показалась очень любопытной.

Приятно было видеть знакомые фамилии – Лимонова, Бродского, Солженицына (которого Довлатов очень ценил как писателя), Воннегута, Виктора Некрасова, даже Мамлеев упоминается.

Так же Довлатов размышляет о различии систем публикаций в СССР и США в то время. В СССР главным критерием была цензура, которая очень пагубно повлияла на нашу литературу 20 века. В США же было ориентирование на именно на рынок и прожить только лишь на писательские гонорары было довольно сложновато (забавно, что то же самое у нас сейчас. Нагнали-таки).

В книге есть еще много интересного - лекции, рецензии, эссе, заметки Довлатова.

Забавная книжка, читается легко, написана довольно просто.

Несколько цитат:

«После 17го года всё изменилось. Ленин официально и не двусмысленно сформулировал роль искусства, как одного из многих подручных средств переустройства мира, и этот период можно считать началом планомерного истребления русской литературы, которая существовала в невыносимых условиях, теряя лучших своих представителей и унижаясь до полного отождествления себя с государством».

***

Дома нас страшно угнетала идеологическая конъюнктура. В Америке тоже есть конъюнктура — рынка, спроса. Это тоже очень неприятно.
И все-таки я предпочитаю здешнюю конъюнктуру. Ведь понятия «талантливая книга» — «рентабельная книга» хоть изредка, но совпадают. Разумеется, не всегда. И даже не часто. Скажем, в трех из десяти.
Понятия же «талантливая книга» — «идеологически выдержанная книга» не совпадают никогда. Нигде. Ни при каких обстоятельствах.
Здешняя конъюнктура оставляет писателю шанс, надежду, иллюзию. Идеологическая конъюнктура — это трибунал. Это верная гибель. И никаких иллюзий!..