4

Довольно рваная книга, эдакий надерганный сборник примечательных эпизодов и "дней сурка" из жизни нескольких персонажей из разных поколений (шестнадцать историй, сгруппированных в четыре части). Центр и начало всего, безусловно, Роза Циммер - еврейка по происхождению, коммунистка по убеждениям, борец за равноправие, несчастная жена, плохая мать и бабушка, хороший друг и верный товарищ. Роман начинается с того, что Розу исключают из партийной ячейки в 1955 году за связь с чернокожим офицером полиции. Позже выяснится, что партийный лидер сделал это по личным причинам, и офицер был наглухо женат, да и 1956 год и XX съезд были не за горами - а вместе с ним и затухание коммунистических настроений в США.

Я чуть не кинула книжку об стену на фразе: "Выжившие узники концлагерей, тяжко ступавшие по тротуарам Саннисайда, несли на своих плечах, помимо прочего, еще и бремя позорного сталинского пакта, что кололо Розу прямо в израненное нутро." Потом попыталась поставить себя на место еврея-коммуниста, успевшего сбежать из Германии за океан вовремя, и тут узнавшего о том, что заключен этот пакт. Ведь идеологии по сути диаметрально противоположные и взаимоисключающие, а тут такой финт. Продолжила читать, и на самом деле очень многое почерпнула о коммунистических настроениях в Америке пятидесятых. Идеалисты они, конечно, были те еще. Мало смысля в чем бы то ни было, наивно мечтали о все люди братья, все деньги общие, коммуны... Появившиеся позже хиппи (в числе которых и дочь Розы, Мирьям) - из той же оперы. Поколение, выходящее на митинги "Оккупай" уже в двадцать первом веке (в лице внука Розы Серджиуса Гогана), по мнению Литема - потомственные оппозиционеры. Что парадоксально, единственный человек в книге, который не революционирует, а просто живет - это Цицерон Лукинс, законный сын черного любовника Розы, гомосексуалист, чернокожий, полный, с блестящим образованием, профессорской должностью и шикарным домом.

В книге нет сквозного сюжета, это по сути сборник зарисовок, да еще и разбросанных не в хронологическом порядке, но ближе к концу книги они все сливаются в полифонию, которая звучит таким блюзом, объединяющим поколения в этих самых садах диссидентов - Саннисайд-Гарденз, Куинс, Нью-Йорк. Без особых восторгов, но что-то в этом есть. И да, у автора блестящий язык ньюйоркского интеллигента, который прекрасно передан в переводе Татьяны Азаркович.

Тот самый район