19 октября 2011 г. 23:33
148
3
Хотя эта книга и мировое наследие, все же не могу сказать, что в восторге от нее. Первый том прошел на ура. Ибо был еще читабелен. Но чем дальше, тем хуже. Все больше списков, все несуразнее имена, обилие непереводимой латыни... Наверное, таков был средневековый юмор, который мне, ребенку 20 столетия, не вполне понятен.
Комментарии
Верно, только не ради «одной-единственной книги», а просто есть определенное знание, на сегодняшний день практически утраченное, которым ты либо владеешь, либо нет. Знание это носит эзотерический характер.
На языке подобного рода аналогий и символов в средние века и после (но реже, поскольку преемственность впоследствии была утрачена) было написано очень много трудов. В основном таким образом общались между собой посвященные герметисты и алхимики.
Вот цитата из романа Ж.К.Гюисманса «Без дна»:
«Книги эти в общем представляли собой невероятнейшую путаницу, туманнейший лабиринт. Изобиловали аллегориями, смешными, темными метафорами, бессвязными символами, запутанными параболами, загадками, испещрены были числами! С одной из своих библиотечных полок Дюрталь достал рукопись, казавшуюся ему образцом подобных произведений. Это было творение Аш-Мезарефа, книга Авраама-еврея и Никола Фламеля, восстановленная, переведенная и изъясненная Элифасом Леви.»
Это не юмор, это герметический символизм. :-)
* * *
Однако эманаций, реминисценций, резонансов недостаточно. Для успеха изучения веселых наук необходима толика эрудиции и терпения, скромная, впрочем. "Много находит тот, кто мало ищет", — гласит герметическая апофтегма. (Мы используем слово "герметический", ибо арабская "алхимия" слишком связана с научной химией, а потому почти не имеет отношения к великой античной дисциплине).
А посему одна из кардинальных книг gaya scienza, "Гаргантюа и Пантагрюэль" Рабле не очень-то понятна тугодумам. Возьмем, к примеру, отрывок об ученом диспуте Панурга и англичанина Таумаста и поинтересуемся содержимым гульфика, точнее, брагетта Панурга. Там находились: великолепный апельсин, фрагмент бычьего ребра и две палочки соответственно черного и красного дерева. Сие важно, поскольку диспут велся на пифагорейский манер жестами и вещами. Для очень поверхностного понимания надобно знать: апельсин входит в эйдетическую цепь "солнце — герметический алмаз" (то есть озаряющий тьму); фрагмент бычьего ребра считался в Средние века сильнейшим афродизиаком; черная и красная палочки обозначали на языке "двора чудес" отличного, классного вора (см. балладу Франсуа Вийона "Belle lecon aux enfans perduz"). Дабы письменно передать проблематику десятиминутного диспута, Таумасту, как известно, понадобилась большая книга.
© Е. Головин «Весёлая наука»