2 С миру по нитке плюс женская солидарность, – а где работа историка?

Начну, пожалуй, с маленьких придирок.
1) Автор пишет, что Ивана Антоновича привезли в Шлиссельбург приблизительно в декабре 1756 года. На самом деле из Холмогор его вывезли 30 января, а в казарму Шлиссельбургской крепости ввели в ночь на 31 марта 1756 года. (см. ордер А.И. Шувалова).
2) Автор уверяет, что Петр III взял с собой Екатерину, когда первый раз посетил секретного узника в Шлиссельбурге. В документах есть дата 22 марта 1762 г и примерный состав делегации, которая навестила Ивана Антоновича. Встреча была секретной, и сам Петр находился в составе делегации инкогнито. Но нигде нет намеков, что среди них присутствовала не то, что сама Екатерина, но и вообще женская персона. В мужской одежде она тоже быть не могла, поскольку находилась на последнем месяце беременности (бастард Алексей Бобринский родился 11 апреля). Тогда бы ее беременный живот, который она тщательно прятала от мужа, вывалился наружу.
3) По мнению Автора, «мыза Ропша, выбранная для временного заключения государя, принадлежала Кириллу Разумовскому». Однако данная мыза была подарена Петру теткой Елизаветой, незадолго до ее смерти. А до нее мыза принадлежала опальному Михаилу Головкину.
4) Бросилось в глаза: «… в ночь Стрелецкого бунта 1689 года…». В истории России при Петре I был Стрелецкий бунт 1682 г. и 1698 г. В 1689 году как такового бунта не было. Был ложный слух о готовящемся покушении на царя Петра, в результате которого он бежал из Преображенского в Троице-Сергиев монастырь. Никаких вооруженных действий не было.
Все это мелочи. Но, как говорится, дьявол в деталях. А незначительные детали дискредитируют сей труд как исторический.
И еще. Непонятно, с какого перепугу Автор называет Екатерину то царевной, то цесаревной, и точно так же Петра. У Петра и Екатерины в России до воцарения были титулы Великий князь и Великая княгиня. Царевна это дочь царя, цесаревна – дочь императора (или цесаря). Соответственно, царевич - сын царя, цесаревич – сын императора. В те времена титулами просто так не разбрасывались.
Теперь к сути. Автор этой книги, судя по всему, горячая поклонница Екатерины II, следовательно, и отношение к Петру III соответствующее, т. е. предвзятое. Невозможно, не запятнав своего кумира, говорить хорошо про его врага. На фоне восхищения Екатериной блекнет и без того неяркий образ Петра. Что бы ни делал Петр, какие бы законы не издавал, по версии Автора он все делал хуже, чем его жена. Петр издал значимый Манифест о вольности дворянства, а «молодец!» оказалась Екатерина, которая сначала отменила, потом вернула этот манифест, внеся в него незначительные правки и присвоив себе авторство. Петр издал за шесть месяцев своего правления рекордное количество манифестов, указов и т.п., а «молодец!» все равно Екатерина, потому что на нее был возложен нелегкий труд 34 года разбираться в законотворчестве мужа. За короткое время своего правления он четко обозначил программу своего царствования, а лавры «просвещенной императрицы» получила Екатерина. Он был невнимателен к жене, груб с ней – однозначно плохой муж! - а то, что она при живом муже имела любовников и рожала от них детей – вроде бы ничего страшного!
О его жестокости Автор упоминает не единожды. При этом ссылается на воспоминания Екатерины (возможно, ею же придуманные) о том, как Петр мучил то крысу, то собачку. Однако не берется во внимание тот факт, что за время своего правления Петр III не казнил, не устраивал политических репрессий, а, наоборот, вернул из ссылки всех пострадавших от политического режима своей тетки (точнее, тех, кто остался в живых: Лопухину, Миниха), ликвидировал Тайную канцелярию (инквизицию на российский лад). А вот добренькая защитница животных Катенька убила двух императоров, возобновила смертную казнь и ужесточила положение крестьян.
Источники, на которых построена эта книга, в большинстве своем однонаправленные: записки и сочинения самой Екатерины II, ее приятельницы Дашковой, мемуары ее любовника Понятовского, т.е. врагов Петра III. Сейчас более-менее вменяемый историк и не историк понимает, что при изучении биографии Петра III нельзя всецело полагаться на сочинения Екатерины и ее сторонников. Но Автор упорно стоит на страже интересов Екатерины. Есть, правда, еще вырванные из контекста характеристики наставника Петра Я. Штелина, выдержки из монографий современных историков… Но почти не встречается архивных документов.
Нам обещали интригу – открыть тайну смерти императора. Собственно, именно из-за нее я взялась за эту книгу. Ну, думаю, сейчас в свете открывшихся фактов и документов расскажут что-то новое. Но интрига оказалась «пшиком». Оказывается: либо императора убили без участия Екатерины, либо убили с участием Екатерины, либо он умер своей смертью. Ну и сенсация! И здесь Автор в своем репертуаре - пытается отвести вину от Екатерины. Мол, если бы та хотела его убить, могла бы предоставить его на растерзание толпе во время переворота. Может, на это и был расчет, но толпа не растерзала – план сорвался. Или она не растерзала его, потому что Екатерина своей грудью кинулась защищать мужа? Автор уверяет, что Екатерине невыгодна была скандальная гибель свергнутого императора, поскольку налагала на нее «несмываемое пятно». Простите, но к этому времени на ней уже было столько пятен: участие в заговоре Бестужева, любовные связи, тайные роды, арест ее сторонника Пассека… Одним больше, одним меньше… Автор также говорит, что его смерть «могла спровоцировать ее (Екатерины) свержение». Но не спровоцировала! А вот если бы императора не убили, неизвестно, что могло бы произойти. Разумеется, Екатерина балансировала на краю и сильно рисковала. С одной стороны, свергнутый император, с другой – народные волнения. И назад пути нет. Любой переворот – это риск: либо ты на коне, либо по уши в д…ме. В попытках обелить Екатерину, можно дойти до абсурда: вообще не было никакого переворота. Одним летним погожим деньком император подошел к жене и добровольно подал рапорт об отставке, т.е. отречение. А под стражей его держали, чтобы уговорить вернуться на трон, потому что нельзя оставлять государство без государя. Ведь Екатерине не выгоден был переворот: она могла погибнуть, попасть в тюрьму и потерять «с таким трудом завоеванную популярность». А императора совершенно случайно убил пьяный Орлов в драке. Схватил ремень, а тот вдруг обмотался вокруг шеи императора. Все бросились спасать, а император взял да умер… И к убийству Ивана Антоновича она тоже не причастна: это выбившиеся из-под контроля подданные решили проявить инициативу. А она святая, добрая и честная! Она только и делала, что днями и ночами заботилась о благе государства, и не ведала, какие злодейства совершают ее приближенные.
Для меня причастность Екатерины к убийству Петра III очевидна и бесспорна, как бы тщательно не приседали на уши ее восторженные фанаты. Таким образом, попытка убедить в ее невиновности оказалась провальной. С таким же успехом можно было еще добавить четвертую версию смерти: император не умер, он остался жив, а вместо него в гроб положили тело задушенного арестанта. Ведь неспроста же появились самозванцы. Вот бы детективец получился!
В целом: не серьезно, не достоверно, предвзято. Этот псевдоисторический труд можно охарактеризовать так: с миру по нитке плюс женская солидарность, – а где работа историка?