4 «Он воображает себя великим поэтом... А что? Вдруг и в самом деле он им станет?»

«Теперь я не пишу романов — я их делаю».

Очень объемная книга, которая, словно школьная хрестоматия литературы, напичкана подробными анализами основных произведений Лермонтова. Настолько подробными, что возникает подозрение в попытке автора книги скрыть от читателя кое-что, не позволить ему задуматься над вопросом: «кто вы на самом деле, Мистер Брукс Лермонтов?». Так вот, если откинуть в сторону всю шелуху, то Лермонтов в остатке предстает нам в следующем виде:
1. С детства он подпадает под влияние своих гувернеров, бывших офицеров наполеоновской гвардии, потоптавшихся по родной земле Лермонтова. Эти люди, даже несмотря на то, что побывали в плену, сохранили преданность своей родине и своему императору, чего нельзя, к сожалению, сказать о самом Лермонтове.
2. После смерти матери его взяла к себе на воспитание бабушка, запретив ему общаться с отцом и даже поставив в своем завещании пункт о том, что если Лермонтов начнет общаться с отцом, то наследства ему (отцу) не видать. Бабушка была еще тем фруктом. В принципе, в то время все дворянство подсаживали на крючок займов и политика бабушки ничем не отличалась от банковской системы государства, когда дворян заставляли влезать в долги, навязывая им пресловутые ценности общества, отказаться от коих «порядочный» человек был не вправе.
3. С детства Лермонтова привлекают всякие кровавые сцены в стиле «а-ля Жуковский». Он думает, что любит Кавказ, но героизирует казаков, которые карают местных кавказских жителей. Лермонтов делает из них едва ли не сопоставимых по своему героизму воинов с участниками Бородинского сражения. Если бы тогда существовала современная субкультура «готы», то Лермонтов, несомненно, примкнул бы к ней.
4. Свои первые литературные опыты Лермонтов сводит к тому, что беззастенчиво заимствует и пересказывает, на свой манер, или переделывает произведения Пушкина. Правда, Афанасьев робко высказывает, что так получалось у него невольно. Но факт остается фактом: «Внизу печатными буквами записал конец «Эпилога» из «Кавказского пленника» Пушкина, но записал по памяти, невольно пересочинив некоторые строки и расставив свои знаки. Собственно, из этого отрывка и выросла первая поэма Лермонтова.» Последующие работы Лермонтова, по крайней мере большая часть из них были написаны в таком же стиле «займствования». Если не отдельными деталями, так сюжетами, стихи Лермонтова очень напоминали стихи Пушкина. Иные он даже озаглавливал точно так же, как стихи Пушкина. Например, «Демон».
5. Но Пушкин не был, пока он был жив, кумиром Лермонтова. За то Байрон, английский борец за свободу, а иными словами подстрекатель к бунту греков, был кумиром Лермонтова. Характерно, что очередной гувернер Лермонтова, который был англичанином, не только не поклонялся всем этим разрекламированным в России английским поэтам и писателям, но даже почти не слыхал про них. Лермонтов шел к избранности не путем таланта, а путем либо плагиата, либо путем создания вокруг себя образа эдакой таинственности. Поэт не должен быть покорным, как обычные простолюдины. Словно в насмешку над настоящими поэтами, не только над Пушкиным, Лермонтова причисляют к великим поэтам несмотря на то, что стихи выходили из-под его пера не по воле вдохновения, а из-за простого подражательства. Он не творил, а сочинял и сочинения его были на определенную, заданную неведомым учителем тему. Сейчас бы это называли почти что копиастом. Лермонтов, словно юная неврастеничка, избирает своим коньком слово «смерть». Его стихи могут сравниться с современными низкопробными фильмами, в которых кровь льется рекой и в которых «в общем все умерли». От подражания Байрону он переходит к подражанию Шиллеру. Но продолжает распускать слухи о сходстве (поразительном) его судьбы и судьбы Байрона. «Еще сходство в жизни моей с лордом Байроном. Его матери в Шотландии предсказала старуха, что он будет великий человек и будет два раза женат; про меня на Кавказе предсказала то же самое старуха моей бабушке. Дай Бог, чтоб и надо мной сбылось; хотя б я был так же несчастлив, как Байрон».
6. Слегка завоевав себе славу чтениями своих произведений в кругу знакомых, Лермонтов берется за написание драмы. За образец он берет снова пушкинского «Бориса Годунова», но главное не это, а то, что он начинает мешать реальные исторические события с выдуманными, вставляя в произведение имена современников. Ах, да а в эпилоге необходимо обязательно вставить фразу из стихотворения Пушкина. Ведь последняя фраза запоминается проще всего. Все это делалось, видимо для того, чтобы впоследствии людям было тяжело отличить стихотворения Пушкина от стихов Лермонтова. Он не просто грелся в лучах славы Пушкина, его таланта, он обворовывал его и паразитировал на нем.
7. Лермонтов, находясь в образе печального гота, но не гения, всем кричал, что не будет никогда публиковать своих произведений, так их никто никогда не поймет. Он придерживал их, одновременно рекламируя их. Ждал он только одного – ухода Пушкина. Все получается так, исходя из анализа фактов, что Лермонтова готовили целенаправленно на роль «поэта», который, якобы, смог бы заменить гения Пушкина. А отсюда следует, что и гения никакого не было. Ясно, что самому додуматься до этого у Лермонтова ни способностей, ни ума не было. У него было только лицемерие и подлость, которые и пошли в дело. Те самые лицемерие и подлость, которые позволяли ему, стеная о своей любви к Кавказу, принимать участие в вытаптывании посевов горцев и в подавлении их восстаний…
8. Знаментое свое Бородино Лермонтов, оказывается, написал в подражание «Полю Ватерлоо» Вальтера Скотта.
9. В плане образования Лермонтов также ничем не проявил себя. Его оставляли на второй год и не один раз. В конце концов ему предложили пойти в школу юнкеров, чтобы получить хоть какое-нибудь образование. «— Я учился в Школе юнкеров... Подумайте, Мишель: два года, и вы офицер гвардейского полка!»
10. В плане человеческом Лермонтов был достойным внуком своей бабушки. Узнав о том, что отвергнутая им девушка, собралась выходить замуж, Лермонтов начинает плести подлые интриги. «Он не верил, что Катерина может быть верна своему жениху. Он решил заставить ее полюбить себя, выступить в роли светского Демона, — обольстить и погубить, то есть расстроить ее брак с Лопухиным, так как он увидел ясно, что она такое. Теперь я не пишу романов — я их делаю». Лермонтов спокойно разбивал жизнь людям, которые считали его другом. И писал на эту тему стихи. И называл героев своих стихов именами тех, над кем издевался. «Итак, для избежанья зла, мы нашу Варюшу здесь перекрестим в Парашу.» Порядочных девушек он изображал продажными девками и так далее. Спекулировал он и дуэлью, писал тайные записки, лишь угрожая вызвать на дуэль, но даже не думая всерьез об этом.
11. Платой за занятие места Пушкина на сцене литературы, для Лермонтова стало то, что он начал всячески пропагандировать и восхвалять Чаадаева. И даже, внимание, назвал эту западнофильскую сволочь настоящим русским. Он назвал Чаадаева героем русских былин, сражающимся с драконом. « Правда, сам Чаадаев «бесшабашную отвагу» русского человека не считает достоинством («Этому равнодушию к житейским опасностям соответствует в нас такое же полное равнодушие к добру и злу, к истине и ко лжи»).» А раскручивал Лермонтова и рекламировал его то самый человек, который хаял Пушкина – Белинский!
12. Пушкина еще не успели отпеть, как Лермонтов выпустил в массы «На смерть поэта». Началась игра жандармов, которые раскручивали из Лермонтова борца с самодержавием. Его знакомых бросали в тюрьму, по доносу Лермонтова, а самого его не трогали. Все делалось так, чтобы за этим скандалом публика забыла про недавнюю смерть Пушкина. «От имени царя ему пригрозили, что если он не назовет распространителя своих стихов, то будет разжалован в солдаты, а если назовет, то этому распространителю ничего не будет, кроме отеческого внушения от государя. Лермонтов подумал о бабушке... Он представил себе, что будет с ней, если его постигнет участь Полежаева. Он молод, он вынесет эту беду, а она? Переживет ли?.. Да и кто, если не он, подумает, позаботится о ней?.. И он назвал Раевского, и тот был арестован. Малодушный поступок тяжелым грузом лег на совесть Лермонтова.» Лермонтову оказали честь тем, что позволили ему отправиться на Кавказ и принимать участие в карательных акциях против горцев. Вот вам и любовь к Кавказу…
13. Для того, чтобы забылось о том, что смерть Пушкина была на самом деле убийством, с Лермонтовым разыграли постановку под названием «дуэль». Он так же дрался на саблях с сыном французского посла, но, якобы, защищая честь России. «Французский посол собирался отправить сына в Париж. Вяземский писал с ним своей жене, находившейся тогда в Париже: «Это совершенная противоположность истории Дантеса. Здесь действует патриотизм. Из Лермонтова делают героя и радуются, что он проучил француза». Хотя, на самом деле, настоящей дуэлью это нельзя было назвать. Зато Белинский, после шумихи в газетах, начал именовать Лермонтова аки «дьявольский талант».
Вы спросите, а где же во всей этой истории Мартынов? Тот самый, от руки которого и пал Лермонтов, и которого он любя именовал «мартышкой»? А Мартынов, как мавр, появился в самом последнем акте этой пьесы. Лермонтов накануне долго говорил с ним, словно со старым товарищем и словно договариваясь о чем-то. А на следующий день была разыграна ссора и был вызов на дуэль. И даже своей смертью, находясь на том свете, Лермонтов словно продолжал свое дело по вытеснению и затмеванию Пушкина. Было сказано, «что Лермонтов может быть погребен «так точно, как в подобном случае камер-юнкер Александр Сергеев Пушкин», который «отпет был в церкви»…