3.5 Спойлер

Похоже, у них была своя тайна, которая медленно вытанцовывала перед ними на солнечных дорогах и которую они не могли променять даже на чудеса камышовой свирели.

Ни на что не похожая книга. Спокойная и неизбежная неспешность сюжета, соседствующая с настоящей эмоциональной бурей, царящей в душе викария, метания его бедного разума и терпящие крах одна за другой попытки остановить роковую закономерность производят на читателя необъяснимое впечатление: навевают смятение и заставляют отказаться от привычных разуму рассуждений, побуждают прислушаться к голосу сердца. Так, что становится невозможным с уверенностью сказать, кто же в итоге вышел победителем из битвы за душу Волдинга. Что-то неминуемо удерживает от того, чтобы утверждать, будто жители этого диковинного края оказались в итоге в выигрыше или проигрыше относительно чуждого мира.

Ввиду того, что произведение построено скорее на чувствах и даже предчувствиях неких событий и знаний, в силу эдакого мистического опыта, веющего со страниц через недомолвки, намёки и полуфразы, проводить рационалистический анализ данной книги считаю кощунственно неуместным. По этой причине, ограничиваясь лишь общими фразами и не углубляясь в конкретику, можно отметить невесомо влекущий, подобно волшебным звукам камышовой свирели, слог автора, ненавязчиво обволакивающий слух читателя и льющийся манящим журчанием из самых истоков мифологических представлений, будто бы автору достоверно известно, как устроено мироздание и каким образом эту немыслимую, необъятную для разума смертного сущность, выразить так, чтобы она стала понятной и близкой, облечь в простые слова, передав при этой самую суть явления.

Удивительно органично выглядит здесь и конфликт чувственного мира с миром разумным; научного, не желающего вникнуть в проблему и зацикленного лишь на видимости, внешней части, тому, как явление будет выглядеть со стороны, ослеплённого лишь этой единственной стороной, с мистическим и необъяснимым. Замечательно переданы метания сознающего собственную беспомощность, оставленного всеми священника, его жалость к приходу, боль от давящей вины, скорбь от безвыходности его непоправимого положения, невозможности спасти души вверенным ему людей и постепенную утрату надежды. Превосходно также постепенное послабление в дисциплине и всё больший переход к праздности, охватившие деревню под действием чарующих звуков.

Автор до того мастерски объединяет мистическое с реально существующим, так незаметно переплетает вымысел с привычной обыденностью, что не остаётся ни малейших сомнений в подлинности описанного. Что действительно остаётся, так это приятное послевкусие после прочтения, а также множество любопытных вопросов, к обдумыванию которых читатель непременно вернётся после того, как романтический настрой сменится более располагающим к размышлению.