5

ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ!

Новая - третья по счету для меня - книга Эл Ригби. И снова - в самое сердце.
В маленьком городке в сердце Европы дети перестали взрослеть, а их родители упали замертво. Этих детей обозвали "крысятами", на них велась Охота, затем - их сделали изгоями. К ним боялись подходить. Боялись прикасаться. Просто - боялись. А, поскольку страх порождает ненависть, их пытались уничтожить.
Наверное, для меня в первую очередь это история о жестокости и человечности. О том, откуда берется жестокость. О любви и об одержимости. Родительской в том числе.

Я увидела в этой книге, что жестокость не берется из ниоткуда, и у нее всегда есть причины: страх ли, другая жестокость... Даже жестокость Котов - Джины и Леона - имела свои причины. Несмотря на то, что их поступки страшны, ужасны, бесчеловечны. Котов нельзя оправдать, но понять, откуда в них взялась эта склонность к садизму... Думаю, вполне можно.
Меня неизменно подкупает в творчестве Эл то, что в её книгах нет положительных и отрицательных героев. Есть просто люди - со своими слабостями и ошибками, со своими привязанностями и болью, рвущей сердце. Есть озлобленный Комиссар Рихард Ланн, жёсткий, грубый, порой жестокий, но проявляющий заботу (пусть и грубую подчас) по отношению к своему ближайшему помощнику. Когда-то у него была дочь, которую он потерял, и жена, которая погибла "по вине" дочери. Есть помощник Комиссара, Карл Ларкрайт, бывший либеральный журналист, спасённый из пожара - человек, не растерявший свою человечность, посмевший хорошо отнестись к "крысятам" и во многом служащий сдерживающий силой для своего начальника. Есть Маленькая Разбойница, которая не хочет быть вожаком стаи, и Шпион, который не хочет быть Шпионом. Есть Врач, некогда спасавший жизни, а затем усеявший землю трупами из желания отомстить некогда любимой женщине. Есть его несчастная дочь - жена, "крысенок", которую все принимают за взрослую, и лишь немногие знают правду... Есть Госпожа Президент, Железная Труда, женщина, прикладывающая титанические усилия для того, чтобы управлять такой страной и при этом остаться справедливой. Есть Валет, носящий с собой Попугая с механическим крылом. Есть Изобретатель. Есть девочка, видящая призраков. Есть Министр, который хотел спасти жизнь своей жене - и ему было плевать, что ради этого может погибнуть ребенок. Что ему до чужого ребенка, тем более, заражённого "крысиной" заразой? А мы... Мы бы на его месте думали, если бы близкий нам человек почти умирал, едва дотягивая до операционного стола?

Это сложная книга со сложными вопросами и сложными персонажами. Я часто встречаю в чужих рецензиях, что мир в этой книге не прописан, что персонажи картонные, но не могу с этим согласиться. Читая, я представляла этот город, эту альтернативную Вену с её узкими темными переулками, бедностью, голодом, заброшенными домами и опасностью, подстерегающей на каждом шагу. Я люблю Рихарда Ланна и Карла Ларкрайта - за их отвагу и человечность, за то, что не давали свалиться друг другу в пропасть, за эту грубую нежность и странную дружбу. Я почти плакала, когда Карл решился приютить у себя Вэрди. Плакала, когда Рихард рвался в ночь и всё звал, звал свою давно пропавшую дочь по имени, не ведая, что она уже давно придумала себе другое. Аннет. Воронёнок. Плакала, когда Аннет лежала в операционной, а Рихард Ланн смотрел на доктора Леонгарда и спрашивал: "Вы хотели вырезать сердце... у моей дочери?".
Люблю Железную Труду за её силу воли, за ум и чувство справедливости. И даже за то, что она не хотела свою дочь. И не хотела видеть отца своей дочери.
Люблю несчастных, невзрослеющих "крысят". Вы когда-нибудь думали, какой была бы жизнь, если бы вы были навечно заключены в тело маленького ребенка, пусть даже внутренне - уже давно выросли? В этой книге девочка, навсегда оставшейся пятилетней, пишет блестящие политические памфлеты и читает горы книг, а у младенцев - вполне осмысленный, взрослый взгляд. Только они уже не повзрослеют. Никогда.

Наконец, эта книга об одержимости. И о том, скольких дел можно натворить из желания немного подпортить жизнь некогда любимому человеку.

Я могу долго, много и больно говорить об этой книге. Наверное, когда-нибудь я её даже перечитаю. На самом деле... побольше бы нам таких книг.