5 "... Двадцать лет блуждания в аду..."

— Но если все изменили одному,
то не проще ли подумать, что он изменил всем?..

Сильная книга. Жуткая книга. Страшная книга. Я не могу однозначно сказать, что она мне понравилась- это слово к ней как-то неприменимо. Но то, что ей удалось вызвать широчайший спектр чувств, само по себе говорит о том, что написана она мастерски и что остаться равнодушным к судьбам ее героев может только тот еще сухарь! Это книга боль. Это книга крик. Эта книга душевная нагота. Эта книга о том, что намного страшнее внешнего врага может быть враг, притаившийся в твоей стране и запустивший щупальца по всей государственной системе... Это история о том, что твоя правота или неправота, виновность или невиновность - это твое сугубо личное дело и никого кроме тебя оно не интересует. Можешь держаться за свою правду, но где-то далеко за колючей проволокой. Это пример того, что писанная конституция со всеми ее правами и равенствами - всего лишь красивая прокламация и недостижимая мечта, а правовое государство - не более чем просто фикция... Это горькая повесть о том, что человек бессилен против системы, которая получила установку сжить его со свету, что не всегда стук в закрытые двери приводит к тому, что Вам их откроют - порой этот стук приводит лишь к закрыванию за Вами все новых и новых дверей. Более плотных. Более звуконепроницаемых. С большим количеством замков.

Во время любой войны выяснить, кто друг, а кто враг намного легче, чем в мирное время. Например, в годы Второй Мировой Войны был Гитлер, были нацисты, были фашисты, были коллаборационисты. Есть наши и есть не наши - вроде как более-менее все понятно. А как было выяснить, кто друг и кто недруг во второй половине 1930-х? Вот живешь ты рядом с людьми и даже подумать не можешь, что они уже давно вплетают тебя в политическую паутину, что твое имя уже фигурирует в уголовных делах, что государственная машина репрессий и террора в твоем отношении уже запущена и остановить ее тебе не под силу... Я с ужасом представляю эту атмосферу тотального недоверия, боязни собственной тени, подозрения всего и всех, осознания, что твои поступки или слова могут быть истолкованы как угодно, что случайная встреча или знакомство может стоит тебе десяти лет колонии, что услышанный в очереди за хлебом анекдот может отправить тебя в лагеря на многие годы, что подписать себе тяжкий приговор можно просто оказавшись не в том месте и не в то время...

Одним из моментов, поразивших меня еще в самом начале книги, была та житейская мудрость, которая была у свекрови главной героини и которой не было у нее самой. Простая тетка из народа, прожившая жизнь в деревне, не имеющая никакого образования, ученых степеней, монографий и прочих неотъемлемых атрибутов советской интеллигенции. Но у нее было то, что несоизмеримо важнее и нужнее в жизни - инстинкт самосохранения! Казалось бы, вполне нормальный и адекватный совет - брать детей и бежать, пережить эти страшные годы где-то вдали от Казани, в глубинке. Но нет! Я должна доказать всем свою невиновность, я должна оправдаться перед партией! Я никогда не смогу этого понять. Может я просто человек другой эпохи, может просто сама по складу своего характера другая, нежели Евгения Гинзбург. Мне бы просто в голову не пришло до исступления пытаться убедить кого-то в своей правоте. Я знаю, что я невиновна! Я знаю, что ни в чем уголовном не замешана! Я знаю, что моя совесть чиста! Все, этого достаточно для того, чтобы жить дальше! Неужели можно поставить на весы с одной стороны желание обелить себя в глазах партии и общественности, а на другую - годы жизни рядом со своими детьми, участие в их воспитании, присутствие в твоей жизни мужа и родителей? Это ситуация, которая для меня дикая, - когда член партии взял верх над матерью... Для меня немыслимо поставить что-то свое частное ниже, чем общественное! Какая мне разница до того, что происходит во власти и политике, когда я должна заботиться в первую очередь о своей семье? А первоочередное счастье моей семьи - чтоб все мы были живы и здоровы! С самом финале в процессе реабилитации главная героиня приезжает в Москву и встречает там друга юности Петю Иванова, который в отличии от нее не проявил благородного порыва души и при первых арестах сбежал. И что? Кто-то стал хуже думать о нем? Кто-то бросал на него косые взгляды? Нет! Имеет значение только то, что он выжил и больше ничего!

Безграничная вера героев книги во власть и в партию просто поражает. Как можно, когда вокруг происходит тотальная зачистка среди военных и интеллигенции верить в то, что в высших эшелонах не знаю об этом беззаконии? Как можно думать, что всемогущий Сталин не в курсе этого и что все подобное имеет место быть только потому, что его ввели в заблуждение!? А вот он узнает и разберется! Он всем им задаст! И ладно я еще кое -как, скрипя сердцем, могу поверить в то, что подобные мысли могут быть на стадии досудебного расследования. Но когда герои этой книги пошли по этапу и увидели, какого масштаба достигла эта деятельность, мне кажется, последние иллюзии должны были разбиться. Женщина, которая писала стихи Сталину о том, что он - ее солнце, явно нуждалась не в уголовном наказании, а принудительном психиатрическом лечении! Не зря народная поговорка гласит, что рыба гниет с головы! И верить в то, что голова не знает, как виляет ее хвост, очень и очень наивно...

Дальше...

Меня изумляло то, что, читая книгу, я не заметила у Евгении Гинзбург особой обозленности. Она пишет легко и просто, с каким-то даже юмором о таких страшных событиях, что если бы их довелось пережить мне, то моя книга, наверное, была бы сборником проклятий в адрес очень большого количества людей. Может я плохой человек, но я никогда не смогу понять ее поступок в отношении следователя НКВД Ельшина. Передать ему на Колыме хлеб и просьбу сообщить свою фамилию и корить потом себя за бесчеловечность! Да это просто христианский поступок! Я бы еще пошла с ним побеседовала о том, как все обернулось, как быстро поменялись роли, как неожиданно палачи присоединились к тем, кого они совсем недавно преследовали... То, что автор так легко и просто пишет об этом и не брызжет ядом я могу объяснить только тем, что писалось это по прошествии многих лет. Хотя для меня бы чувство злости и ненависти в этом случае не имело бы срока давности!

Многие поступки Евгении Гинзбург для меня были непонятны и одобрить я их не могла. Но судить не возьмусь - может быть именно благодаря тем поступкам, которые мне не по душе, она смогла выжить в этой клоаке под названием лагеря и остаться человеком. Книга стала для меня той, читать которую и жутко, и оторваться в то же время невозможно. Мыслимо ли это чтобы людей огромными партия, целыми общественными пластами с постановочными судами и следствиями отправляли на верную смерть ни за что, ни про что?! Чтобы вся эта кампания развернулась и достигла таких масштабов, что начинала напоминать выполнение какого-то гос.плана! От всех этих "троцкизм", "потеря бдительности", "примиренчество", "гнилой либерализм", "враг народа", "контрреволюционная деятельность", от жестокости и беспощадности палачей, от всего того, что ждало цвет нации в лагерях у меня периодически при чтении темнело в глазах от злости и волнами накатывала дикая агрессия!

Я надеюсь, что всем тем, кто приложил ко всему это беззаконию руку, после смерти черти устроят хорошо пляску в аду. Хотя лично я даже представить не могу, что нужно сделать с ними, чтобы это было равноценно их преступлениям. Конечно, я не берусь утверждать, что на Колыму попали исключительно невиновные люди... Думаю, что были и те, и другие. Но некоторых (так называемый блатняк) я бы даже содержать не стала. Такая гниль, которую нужно было расстреливать на месте, а не содержать рядом с людьми! Я каждый раз, когда читаю книги о сталинских репрессиях, ловлю себя на мысли, что было бы, если бы все эти люди не попали в лагеря? Как повернулась бы судьба страны, окажись все они на свободе, например, когда Гитлер напал на СССР? Смогли бы изменить все репрессированные военные умы как-то ход истории? Смогли бы внести какой-нибудь весомый вклад в ход Великой Отечественной? Как бы пошло развитие искусства, культуры или науки, если бы лучшие умы продолжали творить, а не валили лес в Сибири? А так по воле и по прихоти одного шизофреника миллионы людей оказались вне жизни, вне логики, вне нормальных человеческих отношений...

P.S. Я с удивлением узнала, что герой этой книги, сын Евгении Гинзбург Василий Аксенов - это тот самый знаменитый писатель и что, оказывается, писал он о сталинских репрессиях не по наслышке... Хотя как писала его мать мне понравилось больше. "Крутой маршрут" написаны лучше, чем просто мемуары. Книга чуть-чуть не дотягивает до того, чтобы ее можно было назвать художественной. Сразу чувствуется, что у автора за плечами есть определенное литературное прошлое.