4

Мистификация мистификации

Буквально с первых страниц я ощущала себя не комфортно в компании этой книги. Было дурно от поведения героев, как от долгого кружения на карусели. Сначала странный Дом над Аркой (где-то такой дом уже встречался). Дом то самый по себе обыкновенный, но его обитатели очень неприятные. Их поведение ничем не оправдано либо мне просто не ясно почему автор во всех своих героях преувеличивает их неадекватное поведение. И знаете, это сильно нервирует. Как насмешка: вот они какие странные и я их выдумал и пусть они будут тут. Но это всего лишь начало.

Через десяток страниц становится ясно, что сейчас никакой не тысяча семьсот лохматый год и Чарльз, главный герой, никакой не современник Чаттертона. И самое главное, что Чарльз поэт и тоже очень странный «он с удвоенной силой записывал свое откровение пустой ручкой». У него явно болезнь психики, так как он поедает книги в самом прямом смысле, то есть с помощью рта. Временами попадает в ситуации, которые напоминают картины Дали, где существа ходят с шеями-ногами, где всё кричит, течет, светится и мчится, а потом девятилетний сынишка Эдди сообщает маме, что папа тратит наши деньги. Пожалуй, мама в этой книге самая обыкновенная, но тоже странная, ибо ея Любовъ с первого взгляда поручила опекать и заботиться о Чарльзе.

Вскоре она вышла за него замуж – прежде всего, для того, чтобы оградить его от мира.

На первых пятнадцати процентах текста концентрация атипичных личностей очень высокая. Это дико для меня, так как книга не принадлежит к жанрам сюрреализма, магреализма или модернизма. Далее для меня этот роман стал источником раздражения, так как вторая часть полностью посвящена записям Томаса Чаттертона с сохранением орфографии и пунктуации

…мои Роулианскiя сочиненiя ввержены въ презренiе (да и кто бы въ нашъ безумный размалеванный Векъ сталъ искать прибежища въ Прошломъ?)

Чаттертон известен, как юный гений мистификации. Поэт 18го века, обкузьмивший народ средневековой поэзией собственного сочинения. Скончался в 17 лет, felo de se, то есть самоубийство. Питер Акройд соединил в романе три эпохи и две музы (поэзию и живопись). Повествование идет в трех временных измерениях. В наши дни Чарльз Вичвуд сталкивается с документами о Чаттертоне и начинает распутывать тайну его смерти. Параллельно в прошлом автор описывает историю создания картины Уоллеса «Смерть Чаттертона» с участием реальных личностей Джоджра Мередита, его супруги и самого художника. Ну и еще одна ветка романа – это дневниковые записи самого Чаттертона в орфографии и пунктуации автора, как я уже говорила.

Интересней всего было читать про Мередита – поэта и писателя, который позировал Уоллесу при написании картины. Мне понравился этот герой гораздо больше современных и самого Чарльза. Отношения Джорджа Мередита и его жены Мэри похоже описаны Акройдом не спроста. Необычная пара второстепенных героев. Мне показалось, что их отношения и их поведение должно было быть важным для сюжета. Но почему - осталось для загадкой. Он наигранно весел, шутит и кривляется. Она пилит его и постоянно называет бездарным поэтом, а в итоге бросает.

– Меня подкузьмила дуреха-жена: пихнула, что мочи есть, наземь она. Как ты думаешь – я бы смог научиться сочинять такие стишки?
– Нет. В них слишком много чувства

Еще один персонаж - Хэрриет Скроуп, - старая сумасбродная писательница, стерва по совместительству и обладательница премилого юмора. Для меня эта героиня ассоциируется с упадком. Тот случай, когда писательница достигла некоторого успеха, то есть были времена, когда ее романы продавались в дешевых изданиях и сейчас читатели этих книг еще не все сошли в могилу. И как только это случится, она потонет в забвении. Сейчас у нее период, когда она хочет, но не может написать собственные мемуары. Хэрриет немного знаменита и сама по себе взбалмошна, что позволяет ей постоянно чудить.

Никаких банкиров или риэлторов в книге нет, интересно, правда? Даже мальчик Эдди, который не сомневаюсь, перенял отцовский поэтизм, не такой как обычные дети. Да, круг героев богемный – поэты, критики, писатели, художественная галерея, споры о подлинниках и фальшивках. Интересно получилось, как же они там в Англии хорошо осведомлены о старых поэтах и художниках их судьбе и личной жизни. Вот оказывается как Хэрриет глубоко знакома с биографией английский художников и писателей XVIII века.:

"– Да, хорошо знаю. Его [Мередита] жена еще вроде бы крутила роман с тем художничком? Мне всегда казалось, что он был жутким простофилей – просто так ее взять да отпустить! "

Большое внимание уделено оценке реальности. Все герои и сам Чаттертон многократно размышляют или спорят о том что же реально. Слова или действительность? Может быть слова сами по себе или написанные на бумаге. А картины? Совершенный образ в голове художника, помещенный на холст, обретет реальность, но в то же время утратит ее, в том виде, в каком изобразило сознание художника. В этих дискуссиях я нашла для себя много интересного.

Акройд преподнес нам необычную мистификацию истории мистификатора. Роман написан для узкого круга людей, которые способны оценить, как автор ловко скомпоновал все факты прошлого и настоящего. К примеру, мне не было известно о Уоллесе, Чаттертоне и Мередите ничего. Я не получила удовольствие от того, что миру, в котором существует Чарльз теперь придется пересмотреть всю английскую поэзию 18 века, так как половина из всего написана Чаттертоном.

Недавно обнаруженные документы свидетельствуют о том, что он писал под личинами Томаса Грея, Уильяма Блейка, Уильяма Каупера и многих других...

Если для вас эти имена не просто имена, то эта версия вам понравится. Читатель должен обладать дополнительным знанием об искусстве и поэзии того века чтобы по достоинству оценить книгу. Увы, мне было по большей части скучно.