4.5 Дополнительный отпуск без всякого согласования с начальством

Все мы дети своего времени. Даже те, кто считает себя родившимся не в свою эпоху и страстно тоскует либо по временам минувшим, либо по предбудущим, — и они всё равно в реальном своём жизненном содержании погружены в эти самые наши времена.

Ну и, естественно, большинство из нас волей-неволей погружены и в соответствующий литературно-книжный поток. Кто по собственному выбору тщательно и систематично отслеживает новинки современной литературы, кто-то случайно натыкается на соблазнительно яркие обложечки с именами наших литераторов-современников, третий старательно избегает современной литературы. Однако всё равно, будучи погружённым в культурно-литературное пространство, этот самый третий тоже улавливает какие-то книжные современности и литературные сюиминутности отзвуками и отголосками.

Ну и порой просто устаёшь от этого напирающего потока постсоциалистического реализма и сюрреалистического постмодернизма; иногда просто начинаешь корёжиться и выгибаться от современной книжной стилистики и от авторских «находок» и «открытий» (часть из которых хочется тут же «потерять» и без промедления «закрыть»). И вот в таком случае на помощь приходят творцы сродни Дмитрию Наркисовичу Мамину-Сибиряку. И романы типа вот этого, всласть и неспешно прочитанного, с романтическим названием «Весенние грозы».

Самое главное его отличие от современной литературы, это то, что книга эта, как и почти все прочие «толстые» книги Мамина-Сибиряка, абсолютно реалистична и обыденна. Т.е. никаких погонь за яркими и остросюжетными происшествиями и никаких поисков новых словесно-фразеологических конструкций и литературных революционизмов. Скорее наоборот — обращение к русской разговорной речи, использование просторечных и ныне уже устаревших выражений и слов (типа «ты почто дянки-то на пакишу надел?»). И сюжетно — вроде бы простая обычная жизнь, без катаклизмов и без нагнетания жути, без сгущения и концентрации «добра» или «зла». Конечно, какие-то события в романе происходят, и конечно же они и ярки и значимы для людей того времени. Однако происходит всё без слов «вдруг» или «внезапно» — одни события плавно и закономерно вытекают из других, предшествующих, и ниточка сюжета вытягивается равномерно и без порывов.

Но главное — никакой искусственности происходящего. Ведь чего греха таить — многие современные авторы пишут свои творения непременно с гипертрофированно раздутым драматизмом и возведённой в степень трагедией. Порой настолько преувеличенными и перенасыщенными, что просто понимаешь, что остросюжетность поставлена во главу угла. А у Мамина-Сибиряка напрочь это ощущение отсутствует.

Однако от этого чтение его романов (в том числе и вот этого) не становится пресно-вялым и дрябло-сонным. А наоборот, есть полное ощущение, что ты как раз и присутствуешь не при каких-то описываемых автором притянутых за уши придуманно-выдуманных событиях, а являешься едва ли не участником всей этой жизни и почти что знакомым всех этих людей — героев романа «Весенние грозы».

Вот правда, иной раз устанешь от чтения всякого накрученно-наверченного современного, и тогда отправляешь себя в гости к Мамину-Сибиряку. И всегда при этом уверен, что тебе здесь рады и всегда тебя здесь примут. Главное — не нужно тащить в эти книги и к этому автору всё наше «актуальное» и «злободневное», стремительное и яростное. А нужно просто неспешно расположиться в любой его книге и брести по ней и по сюжету вместе с героями и персонажами. И вместе с Автором…