5 Влюбиться в конец света

Массовая культура не хаос, у нее тоже есть свои принципы и организующие механизмы. Например, необыкновенно популярны энциклопедии и дайджесты по самым востребованным фэндомам, которые приносят немалый доход. Но пока единственный встреченный продукт в этом жанре может претендовать на художественное произведение. Вполне себе самостоятельное. «Книги магии» Нила Геймана были заказаны как энциклопедия по магическим персонажам DC, а вышел вдохновенный кроссовер-карнавал с исключительным геймановским космизмом.

Конечно, без примечаний спустя столько лет не обойдешься. И порой кажется, что Гейман и художники даже намеренно прятали пасхальные яйца на страницах комиксов, чтобы потерзать пытливых и занудных читателей. Но всё побеждает и поглощает условный, банальный сюжет, открывающий двери в самые потаенные страхи – от ночных призраков до конца вселенной. И работа художников – это альбом выставочной графики, искусство, выдергивающее сознание из комиксной повседневности.

Все четыре выпуска – это инициация заурядного очкарика Тима. Путешествуя по разным эпохам вместе с таинственными проводниками, он должен решить, хочет ли становиться магом или нет. Удивительное сочетание наивности и жестокости в этом приключении и составляет тот поразительный объем таланта Геймана как рассказчика. И при этом весь сюжет дробится на множество мотивов, вариаций, намеков. Дихотомия магического мира бесконечна, неизучаема, без деления на добро и зло. Главное ее стремление – баланс, равновесие конфронтующих сил. Но и оно обречено. По сути, это творение Геймана ставит большую временную точку для всего, что было и будет создано. Мир The Sandman на момент создания комикса еще не дошел до апогея, но совершенно закономерно здесь появляется.

Вместе с Полом Джонсоном Гейман показывает смерть вселенной, безумно-комическую и возвышенно-лирическую. Читатели непременно должны были сопоставить эпизод с аркой «У Конца Миров», почувствовать единое, захватывающее органное звучание. В этой предопределенности, от которой щемит сердце, вековая религиозность мудрость. Сколько раз до них его предсказывали и показывали. Гейману и Джонсону осталось только свести вместе все самые узнаваемые мотивы. Художник любит акварельную реалистичность и тем жестче, больнее у него выходят фантастические образы.

Напротив, Чарльз Весс, работы которого вызывают непреходящий восторг – исключительно фэнтезийный. В «Книгах магии» можно бесконечно купаться в привычном мире Волшебной страны. Она существует в текстах Геймана и иллюстрациях Весса как что-то постоянное в своей изменчивости, населенное всей фантазией человечества без разбору. Центральное место в ней занимает Титания и образы британского фольклора, поглотившие публику во второй половине XX века. Они прекрасно сочетаются с эстетикой европейского модерна, чем Весс и пользуется.

Интересно было и с Джоном Болтоном. Он точно передал прошлое, в котором уже нет движения, а только величественные скульптуры. Крапчатая техника создает ощущение разноцветной пыли времен, стереоскопическую глубину как иллюзию, обман зрения. А вот Скотт Хэмптон сработал в стилистике своего времени, с фарсовыми красными носами. Эта часть ближе по персонажам и сюжету к DC с его магическими супергероями и суперзлодеями.

Эрудиция Нила Геймана, его способность вместе с художниками преобразовывать действительность и создавать миры за пределами видимого в «Книгах магии» чувствуется особенно. Здесь нет погони за сюжетом. Фактически, это поэма, сравнимая по масштабу с античным и средневековым эпосом. И равная по силе идей и мифологических исследований мира. Пусть и с использованием образов из массовой культуры.