4

Вот сколько попадалось мне скандинавских авторов, столько же раз убеждалась, какие они разные. Начиная с того же Уве, беря шведские детективы, или например, "Тополь берлинский" - бррр, а потом сравнить с "Книгой Дины" или... Ойойой, боюсь резвость мою надо умерить, потому что, вот вроде не считала себя большим любителем или ценителем скандинавов, но вдруг откуда что посыпалось... А сколько непроизнесенного?

А к чему это, бишь, я? Да к тому, что вот закрыла я книгу Мари Хермансон, и столько этой приятной эклектики там, столько атмосферинки... А может, еще и потому, что детство конца 60-х - начала 70-х героини вдруг заставило сильнее биться мое сердце, напомнило чем-то мое детство, хоть и достаточно отдаленное по времени от детства Ульрики.

В этой книге, помимо самой Ульрики, встретятся еще три женских персонажа в разные периоды своей жизни, и какие ж они все разные! Порой пугающие, порой странные, и даже притягательные, а в иные моменты кое-кто из них отталкивающие. Но все связаны зримыми-незримыми нитями с Ульрикой, с ее детством, юностью и даже с ней взрослой.

Сдувая пыль воспоминаний,
Мы будто обретаем власть,
Сдувая пыль воспоминаний,
Боимся насладится всласть.
Какое может испытание
Заставить нас нащупать путь,
Чтобы основу мироздания
Воздвигнуть или же свернуть?

Слова, что происходят от одного корня - как часто намекают нам, что в них заключено.

Чудо и чудачество, причуда и чудовище.

Как вырваться из плена слов, чтоб найти если не истину, то какой-то божий промысел. Или истину мы все равно не найдем, но может быть где-то рядом, будто на соседней тропинке повеет чем-то, что, кажется, вот-вот ты поймешь... но... опять мимо. Или не мимо, но мы об этом просто помолчим.