4 Соглядатай

(Моя рецензия с Букмикс)
Ахнунг! Весь отзыв один большой гаситель подъёмной силы на крыльях самолёта, то есть спойлер.
Зачин известен: на одном из приёмов к немолодому уже писателю-католику Сугуро пристаёт распутная женщина, напоминая ему о том, как хорошо они проводили вместе время. Добропорядочного Сугуро, озабоченного своим добрым именем, такой поворот событий выбивает из колеи. Вскоре выясняется, что некто, до боли похожий на самого Сугуро, имеет склонность к «весёлому времяпрепровождению» и не останавливается ни перед какими извращениями, оставляя славу за свои деяния настоящему Сугуро. Кроме того, к этой череде событий присоединяется порочный журналист, которому само существование благопристойного Сугуро что кость в горле.

До появления «тёмной лошадки», нового звена, решающего для всей череды событий, история разворачивается преимущественно в двух направлениях: отношение Сугуро и его двойника, отравляющего ему жизнь, и, я бы сказал, в этико-психологическом аспекте. Понимаете, хотя Сугуро заявлен здесь христианином (католиком), я замечаю, что ничего принципиально христианского в нём нет, он не ведёт какой-то явной духовной жизни (со скидкой на католичество), не молится и так далее, а единственный раз, когда он проявляет себя христианином, содержится в эпизоде посещения мессы с женой. И мне кажется, что этот смысловой пласт действительно присутствует в тексте.

Сугуро всю жизнь считал себя христианином, но будь он им на деле, это ввело бы его в мир совершенно иных смыслов, трактовок, действий, иного восприятия и иной реальности, и поставило бы в иное отношение к тому, что с ним происходит. Оставаясь же в лоне светской этики и психологизма (а элемент обращения к психологии прямо присутствует в тексте), Сугуро сам выставляет себя на поруку всем ветрам, и получается, что двойник лишь вскрывает — пусть грубо, но эффективно, - то, сколь шатко положение Сугуро в мире, что всё то, чем он мнил себя — лишь карточный домик. Пример: Сугуро с женой, желая облагодетельствовать девочку-подростка, принимают её к себе для несложной работы (уборка). И вот со временем Сугуро снится, как он подглядывает за ней, когда она моется. При пробуждении ему стыдно и страшно, что кто-то может узнать его сон и смешать это сновидение с желаниями его самого, добропорядочного Сугуро (хотя на деле именно он первый тайно отождествляет себя с ним). Механизм распознавания таких помыслов и борьбы с ними есть в Православии, если нечто аналогичное есть и у католиков (хотя если вспомнить, как они любят создавать себе мыслимые образы), то получится, что на руках у Сугуро имеется более чем тысячелетняя традиция борьбы с такими прилогами, а он ей не пользуется. Странно. Вместо этого, он впадает в гаденький липкий страх и становится соавтором мучающего его адского чувства.

Но настоящие адские глубины человеческого сердца раскрываются перед нашим героем только при появлении на сцене «тёмной лошадки» - госпожи Нарусэ. Выйдя на неё в погоне за своим двойником, если это можно так назвать, ибо наш герой до смерти боится этой встречи, Сугуро оказывается зачарован этой женщиной, чувствуя в ней что-то необычное, разительно отличающееся от того мира, в котором проживает он сам, но и в то же время смущен, так сказать, её «плотоядностью». Познавая внутренний мир этой женщины, герою открывается её странная история, оказывается [СПОЙЛЕР!], что в своё время её умерший муж, будучи на войне, следуя приказу, участвовал в сожжении заживо жителей какой-то непокорной деревни, вместе с женщинами и детьми. Нарусэ, узнав об этом, переживает миг странной раздвоенности (после она пришлёт Сугуро выписки о каком-то чине, - точно не помню, пережившем подобное), и, занимаясь любовью с мужем, она отныне стала переживать миги наибольшего наслаждения только тогда, когда представляла себе мучения сожжённых женщин и детей в подробностях; с другой стороны, двинувшаяся по этому тёмному пути женщина, в свободное от «развлечений» время, работает волонтёром в детском отделении больницы и искренне переживает за каждого из малышей, сочувствуя его боли, больно переживая их смерть. И вот через неё Сугуро движется к встрече со своим двойником.

Вообще, в книге много хороших вопросов, требующих рефлексии и внятных ответов, но есть в то же время в ней какая-то сухость (это не история постижения порока, ибо хотя порок в ней и отвратителен, но подан так, что душу не выворачивает), недоговорённость, неопределённость, потому что остаётся загадкой как авторское отношение ко всему происходящему, так и отношение к этому героя, не то чтобы конец открытый, но всё же… Ты сам для себя выделяешь линии, над которыми можно рассуждать, но при этом не замечаешь, чтобы автор собрал их всех воедино и выразил к ним какое-то отношение, а мне это не очень нравится, ибо создаёт ощущение ошибочности твоих выводов относительно авторской позиции (а неопределённость эта усиливается ещё и тем, что по прочтении остаётся какой-то неприятной осадок моральной нечистоты). На этом закончу.

p.s.

Сценой в конце (ну, практически), - спасибо Набокову, - нас не проймёшь.