«Узорный покров»: как экранизировали роман Моэма и почему видели в нем лишь красивую историю любви

Моэм – писатель, к сожалению, теперь малоизвестный. Из тех, к кому по-прежнему тепло относятся в России, но кто оставляет равнодушным остальные читающие нации. Так уже было с Ремарком: у нас Ремарка любят и активно читают, на родине же писателя его почти не вспоминают. Так и с Моэмом: очень популярный при жизни, во второй половине XX века он отошел на задний план, уступив более «прогрессивным» авторам. Его мало экранизировали: так, в XXI веке сняли только 3 фильма по его книгам.

И все же Моэм – замечательный писатель, его проза, жесткая и честная, и сегодня производит сильное впечатление. В день рождения Моэма наш колумнист Даяна Р. Шеман разбирает свой любимый роман «Узорный покров» и сравнивает его с голливудскими экранизациями.

Моэм и его роман

Моэм признавался: «У меня совсем нет воображения». Все сюжеты он брал из жизни. Он был хорошим психологом (и обаятельным человеком), легко завязывал знакомства, узнавал разных людей, а после тасовал их характеры и истории и выбрасывал на бумагу. «Узорный покров» не стал исключением: Моэм заявлял, что персонажи были «списаны с людей, которых я давно знал – правда, при других обстоятельствах». В своем предисловии к книге он так же заметил, что вдохновили его строки из «Чистилища» Данте (пятая песнь):

«Когда ты возвратишься в мир земной
И тягости забудешь путевые, –
Сказала третья тень вослед второй, –
То вспомни также обо мне, о Пии!
Я в Сьене жизнь, в Маремме смерть нашла,
Как знает тот, кому я в дни былые,
Меняясь перстнем, руку отдала»
(перевод М.Лозинского).

«Разрисованная вуаль» (2006)

С «Чистилищем» Данте Моэм познакомился, когда ему было 20 лет. Он учился тогда в медицинской школе при больнице святого Фомы. На пасхальных каникулах он выбрался отдохнуть во Флоренцию и снял там комнату у вдовы с дочерью. Так Моэм вспоминал их:

«В тосканских горах у вдовы был виноградник, и, сколько помнится, нигде в Италии я больше никогда не пил такого вкусного кьянти. Ее дочь ежедневно давала мне уроки итальянского языка. Мне она казалась женщиной едва ли не пожилой, хотя было ей, как я теперь понимаю, лет двадцать шесть, не больше. Она пережила большое горе. Ее жених, офицер, был убит в Абиссинии, и она дала обет безбрачия».

С Эрсилией (так звали девушку) Моэм впервые и прочитал «Чистилище». Наткнувшись на упоминание Пии, он спросил у нее, кто это. Эрсилия объяснила, что Пия была из сиенских дворян. Муж Пии, человек жестокосердный, сильно ревновал ее и, в порыве собственничества, однажды решил убить ее. Но он боялся мести со стороны влиятельных родственников жены, оттого увез ее в свой замок в Маремме, думая, что там ее здоровье пошатнется (из-за ядовитых испарений). Пия же не только не собиралась умирать, но даже не заболела. Потеряв терпение, муж приказал выбросить ее из окна. Так, со слов Эрсилии, Пия и закончила свои дни. Моэм писал об этом:

«История эта почему-то поразила мое воображение, я мысленно поворачивал ее так и этак в течении многих лет, снова и снова размышлял над ней по два-три дня кряду... Я, разумеется, представлял себе какую-то современную повесть и никак не мог придумать, в какой современной обстановке такие события могли бы произойти, не утратив правдоподобия. Нашел я такую обстановку лишь после того, как совершил долгое путешествие в Китай».

Так появилась история о женщине, которую ревнивый муж увозит в китайскую провинцию, где свирепствует холера. Моэм утверждал, что это один из самых «проблемных» его романов. Так он описывал связанные с ним неприятности:

«Сначала я дал своим героям фамилию Лейн, довольно распространенную, но оказалось, что какие-то люди с такой фамилией живут в Гонконге. Они предъявили иск издателю журнала, в котором печатался роман, и он был вынужден уплатить 250 фунтов, а я изменил фамилию героев на Фейн. Затем помощник гонконгского губернатора, усмотрев в романе клевету на себя, пригрозил подать в суд».

Писателю даже пришлось заменить Гонконг на вымышленную колонию Цин-янь. Но в более поздних изданиях Гонконг все же вернулся в «Узорный покров». После этого претензий к нему не было.

О чем же самый печальный роман Моэма?

Внимание! Далее возможны спойлеры, но не критичные.

«О, не приподнимай покров узорный,
Который люди жизнью называют»

Поговаривали, что Моэм не любил женщин. За чтением «Узорного покрова» может показаться, что это мнение верно, но только, если не разбираться в психологии его героинь. Особенно «хороша» главная героиня Китти – слабая, избалованная девушка. Но Моэм осуждал не ее (он оставляет Китти шанс на исправление), а общество, которое сделало ее таковой. Может, Моэм и не любил женщин, но это не помешало ему написать феминистический (даже по нынешним временам, что уж говорить о XX веке) роман.

Моэм описывает британское общество столетней давности. После Первой мировой войны женщинам позволили носить юбки до колен, остригать волосы и курить в присутствии мужчин. В ряде европейских стран женщины получили избирательное право. Но, говоря объективно, положение большинства женщин не изменилось. Да, барышни из богемы, возлюбленные в художников, писателей и актеров, позволяли себе экстравагантные выходки. Но девушки из «приличных» семей вели ту же однообразную жизнь. По-прежнему они не могли конкурировать с мужчинами на рынке труда, карьерный потолок того времени для женщины – место домоправительницы, стенографистки или продавщицы в универсальном магазине. Наиболее активные дамы пробивались в репортеры (как, например, это сделала Маргарет Митчелл), но и в журналистике, свободолюбивом сообществе, они не могли рассчитывать на повышение. Платили же женщинам намного меньше, чем мужчинам, в том числе, за аналогичную работу.

Оттого единственной возможностью женщины упрочить свое положение в социуме (в том числе, экономически) был успешный брак. Незамужние женщины считались даже не вторым, а десятым сортом. На брак женщины смотрели, как на выгодную сделку (даже если в дело вступали чувства), мужчины же выбирали женщин исключительно по красоте, хозяйственности и покорному нраву – иное просто было не нужно. Женщина была изящным украшением (если мы говорим о богатом доме) или помощницей по хозяйству, а так же производила потомство (но лучше мальчиков, наследников фамилии и состояния).

Стоит это помнить, рассматривая Китти – главную героиню «Узорного покрова». Внешне она – прогрессивная девушка: она коротко стрижется, курит при мужчинах, слушает джаз. В остальном же Китти – типичная женщина того времени, то есть зависимая, воспитанная, чтобы жить в браке, за мужем, без собственных интересов и мнения о мире. Красивая, она была любимицей жесткой матери, что мечтала через брак Китти породниться со статусным семейством.

«Все свои надежды она (мать Китти) возложила на дочерей. Удачно выдать их замуж... Она опять лелеяла честолюбивые мечты – эта ее дочь должна сделать не просто хорошую, а блестящую партию, на меньшее она не согласна».

«Разрисованная вуаль» (2006)

Мать экономила на всем, чтобы возить дочку на вечеринки с богатой молодежью. Но то ли Китти была недостаточно внимательна, то ли мать слишком давила на лучших мужчин света, но к 25 годам Китти так и не вышла замуж. Ей не раз предлагали брак, но мать настаивала: нет, этот не богат, этот не имеет титула, время терпит, постоим, вот-вот появится наш принц! А быть незамужней в 25 лет в то время – катастрофа почти вселенского масштаба.

«Она (мать) спрашивала, долго ли еще Китти намерена сидеть на шее у отца. Он, мол, и так живет не по средствам, чтобы предоставить ей больше возможностей, а она ими не пользуется».

Выслушивать такие упреки больно и унизительно. Вдобавок младшая сестра Китти уже заключила помолвку, и не с кем-то, а с наследником титула. Тут Китти и совершила непоправимое:

«Китти с перепугу вышла замуж за Уолтера Фейна».

Китти он совсем не нравился – человек с врачебной степенью, молодой, но серьезный и скромный. Им не о чем было говорить. Он не привлекал ее и как мужчина. Китти соблазнилась возможностью уехать от семьи (Фейн работал в Китае), стать наконец-то замужней женщиной и обосноваться в собственном доме. Уолтер Фейн признавался ей в любви, говорил, что Китти ни в чем не будет нуждаться. И действительно, после заключения брака он боготворил ее. Китти, не любя его, находила это либо противным, либо немного смешным. Стоит сказать и о несовпадении их темпераментов, ритмов жизни, разном восприятии реальности:

«Все, что Китти было известно о его прошлом, о его детстве, учении, вообще о его жизни до того, как он познакомился с ней, она узнала только потому, что сама его расспрашивала. А его, как ни странно, если что и раздражало, так именно расспросы... Он стеснялся, конфузился, просто не умел откровенничать. Он любил читать, но книги, которые он читал, казались Китти ужасно скучными. Он не давал себе отдыха – наверное, тоже не умел».

«Он не мог заставить себя участвовать в играх и развлечениях, которые общительная Китти так любила. Сама она готова была болтать без умолку, смеяться по любому поводу. Его молчаливость сбивала с толку».

«И супружеские их отношения не способствовали душевной близости. Его страстность граничила с яростью, истеричность сменялась слезливой чувствительностью. Ее сбивало с толку, до чего это оказалась эмоциональная натура. Сдержанность его происходила то ли от робости, то ли от многолетнего самообуздания».

Увы, но такое часто встречается в парах, которые поженились, не разобравшись в характерах друг друга. Психологическую несовместимость нельзя игнорировать. Уолтер был уверен, что достаточно его сильной любви, чтобы Китти была счастлива (сама не любя его). Что же, и это типичный мужской подход в обществе, где на женщину смотрят, как на красивую вещь. Женщина должна отдаваться мужу (и хранить ему верность) если не по любви, то из благодарности, что он ее любит и обеспечивает. Она не имеет права любить вне брака. Китти, ранее не знавшая любви, нарушает это главное правило «хорошей жены». Как Анна Каренина, она решается на измену. Избранник ее сердца – человек не из порядочных, но Китти впервые в жизни полюбила искренне и бескорыстно.

Дальнейшее известно: муж узнает об измене и увозит Китти в далекое поселение, где бушует холера, с желанием уморить то ли ее, то ли себя, то ли обоих.

Вопрос, о который бьются копья многочисленных читателей: хорошо, Китти не любила мужа и оттого, столкнувшись со страстью на стороне, изменила, но он-то ее любил? Ваш покорный слуга позволяет себе не согласиться с мнением большинства и говорит: нет, не любил. То, что испытывал Уолтер к Китти – страсть, увлечение, помноженное на «розовые очки» собственничество. Но – не любовь. Потому что любовь невозможна без психологического сближения с объектом любви. Как Уолтер влюбляется в Китти? Только потанцевав с ней на балу. После они несколько раз разговаривали, но:

«он оставался все таким же отчужденным и непроницаемым. Он не то что робел перед ней, но держался несвободно и в разговоре по-прежнему избегал личных тем».

«Разрисованная вуаль» (1934)

А после – предложение руки и сердца. Сознательно или нет, но Уолтер посватался к Китти в самый сложный момент: она как раз переживала из-за помолвки ее младшей сестры. Позже Китти спросит его: «Ты знал, почему я за тебя вышла?» И получит ответ: «Потому что не хотела, чтобы твоя сестра вышла замуж раньше тебя». В ссоре он прямо говорит ей:

«Я знал, что ты глупенькая, легкомысленная, пустая. Я знал, что твои мечты и помыслы низменны, пошлы. Я знал, что ты – посредственность. Но я тебя любил... Я знал, что ты пошла за меня только ради удобства. Я так любил тебя, что решил – пусть так».

Уолтер не осознает этого, но и он – жертва общества, в котором вырос. Как и Китти, он впитал неправильные установки, что и погубило его. Он пребывал в уверенности, что его страсти (не любви) достаточно, а чувства жены можно не учитывать. Женщина же – не полноправный участник отношений. Уолтер так же смотрел на Китти, как на вещь. Он презирал ее интересы, считал ее глупой и пустой. Что его привлекало в Китти, так это ее тело. Она же красива. Как мы помним, этого было достаточно, чтобы жениться. После об этом язвительно скажет сама Китти:

«Я воспитаю свою дочь свободной, самостоятельной. Не для того произведу ее на свет и буду любить и растить, чтобы какому-то мужчине так сильно захотелось с ней спать, что он ради этого согласится до конца жизни давать ей кров и пищу».

Оказавшись в сложном положении, в смертельной опасности, Китти должна осознать себя личностью. Так у Моэма получается «роман воспитания». Китти понимает, что существует вне мужского к ней отношения. Уолтер же ломается, обнаружив, что жена – не его любимая кукла, а способный на чувства и поступки (хорошие и плохие) человек. Китти оказывается сильнее его, сумев переступить через прошлое. Для Уолтера же новое – непосильная ноша.

«Он долго жил сказкой, которую сам выдумал, а когда жизнь разрушила сказку, решил, что рухнула жизнь».

И как после этого «Узорный покров» могли превратить в классическую историю любви?

Первый фильм по роману вышел в далеком 1934 году. Снимали его в США (компания Metro-Goldwyn-Mayer), но в России русскую озвучку положили отчего-то не на оригинальную звуковую дорожку, а на немецкий дубляж (сомнительно, что в США сняли фильм на немецком языке, да еще и для внутреннего проката). Фильм, хоть и ссылается на оригинал Моэма, имеет к нему мало отношения. Действительно хороша в нем лишь Грета Гарбо, остальное же вызывает либо удивление, либо легкое отвращение. Ибо так извратить сюжет Моэма – большое «достижение».

Из Англии события перенесли зачем-то в Австрию (чтобы зрители не обращали внимания на акцент Гарбо?). Катрина (Китти у Моэма) – молодая незамужняя женщина. Но, в отличие от оригинала, она не подвергается дискриминации из-за своего положения. Семья у Катрины в фильме хорошая, никто не упрекает ее и не выгоняет из дома, к первому встречному. Что же заставляет героиню Гарбо выйти замуж за нелюбимого (и просто неприятного ей) мужчину? Фильм не объясняет. Как не объясняет и дальнейшие поступки героини – их Катрина совершает без предпосылок, кажется, лишь по мимолетной слабости, а не вследствие долгой цепи событий.

Отступления от оригинала время от времени выбивают из колеи. Не совсем понятно, что англичанин Уолтер делает в Австрии (в книге он приезжал из Китая на родину). Признаваясь Катрине в любви, он говорит: «Я люблю вас с тех пор, как впервые вас увидел – вам было 8 лет». Может, в 1934 г. сказать такое было... приемлемо, теперь же отсылает скорее к персонажу Набокова, нежели к герою Моэма. Но хуже всего то, что фильм поразительно слащав в противовес книге. Из сложной драмы отношений получилась мелодрама, в которой нет самой проблемы – невозможности полюбить. А Моэм писал именно об этом: каким бы хорошим ни был человек, если не лежит к нему душа, его не полюбить; можно ценить и уважать человек, но не желать его. Отчего-то создателям экранизаций претит эта простая истина.

Вторая экранизация (более известная «Разрисованная вуаль» 2006 года) в этом повторяет фильм 1934 года. Но, если лента с Гарбо заменяла оригинальные идеи сказкой, новый фильм с Наоми Уоттс и Эдвардом Нортоном предлагает посмотреть на книгу Моэма под другим (не менее болезненным) углом.

Китти в исполнении Уоттс похожа на персонажа книги – это легкомысленная, воспитанная для брака девушка, которой «уже пора», но никто не зовет. Уолтер влюбляется в ее красивую внешность, ему достаточно пары дней, чтобы посвататься к Китти, которая резонно говорит на это: «Но я же вас совсем не знаю». Поженившись, Китти и Уолтер почти не разговаривают. Китти скучает в чужой стране, отношения с Уолтером – обязанность, которая ее угнетает. И она влюбляется в человека, который, как ей кажется, понимает ее одиночество и душевную усталость – то, чего не замечал Уолтер, живя с ней бок о бок.

«Разрисованная вуаль» (2006)

Как и в книге, тут Китти постепенно взрослеет, учится брать ответственность за себя и других. Но в фильме 2006 года развивается не только она, но и Уолтер. В книге Уолтер застывает в своей обиде, в непонимании, как жить с открывшейся правдой. Новый Уолтер в исполнении Нортона более гибок, он открыт для иного мировоззрения. Китти раскрывает в нем ранее не замеченные ею качества: честность, упорство, смелость и живой ум. Но и Уолтер по-новому смотрит на свою жену и признает в ней личность с собственными переживаниями, в том числе, отличными от его. У Моэма герои не могут объясниться, в фильме же они откровенно разговаривают, разрешают друг другу быть слабыми, злыми и расстроенными. Китти говорит: «Но ты же не спрашивал, чего я хочу, ты таскал меня по музеям, которые мне не нравились, восхищался сложностью водной системы, а мне было бы интереснее сыграть в гольф». И Вселенная не рушится от этого признания. Впервые Китти и Уолтер показывают себя настоящими и соглашаются, что необязательно быть копиями друг друга, достаточно уважать интересы близкого человека.

Когда читаешь «Узорный покров», понимаешь, что любовь в описанных Моэмом условиях невозможна: любовь не может появиться в постоянном напряжении, в страхе перед партнером. Несчастье героев Моэма – в неспособности по-человечески поговорить и принять друг друга живыми людьми, а не вымышленными образами. Напиши Моэм на этом шатком основании «любовный» финал – и получилась бы ужаснейшая фальшь. Иное – в экранизации 2006 года. В фильме супруги вместе учатся любви и принятию. «Узорный покров» объясняет, как поступать не стоит, «Разрисованная вуаль» же показывает эталонную работу над отношениями. Слоганом книги Моэма могут стать слова из нее: «Ну не позор ли, что люди, которым отпущено так мало времени в полном страдания мире, так безжалостно себя мучат?» Фильму бы больше пошли слова: «Единственный способ завоевывать сердца – это уподоблять себя тем, чью любовь мы хотим заслужить». Но очень хорош и оригинальный слоган «Разрисованной вуали», который мне лично запомнился на всю жизнь: «Иногда шаг навстречу другому – величайшее путешествие в жизни».