Несостоявшийся ветеринар Мамин-Сибиряк: писатель, раскрывший тайну власти золота над человеком

В красном углу нашей полупустой двухкомнатной хрущевки гордо возвышалась «радиола оригинальной блочной конструкции "Эстония-4"», выпускавшаяся с 1966 по 1969 год на Таллинском заводе Punane RET. Именно она впервые познакомила меня с творчеством Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка.

Отец обожал музыку, и в семье у нас всегда была уйма грампластинок фирмы «Мелодия». Я даже помню жуткого вида гибкие пластинки, выполненные на рентгеновских снимках в каких-то неведомых мне студиях звукозаписи и называвшиеся в просторечии «музыка на ребрах». Среди грампластинок была и немалая стопка и моих, детских, с музыкальными сказками «Доктор Айболит», «Бременские музыканты», детскими операми, например, «Белоснежка и семь гномов», и просто сказками — «Гуси-лебеди», «По щучьему велению», «Дюймовочка», непременная «Муха-цокотуха», «Приключения Незнайки» и еще много-много других, среди которых мне очень нравилось слушать сказки: «Серая Шейка», «Сказка про храброго Зайца — длинные уши, косые глаза, короткий хвост», «Сказка про Комара Комаровича — длинный нос и мохнатого Мишу — короткий хвост». Имя автора этих сказок меня тогда совершенно не интересовало. Пройдут годы, и уже мой сын будет слушать эти же самые грампластинки со сказками с тем же самым удовольствием, что и я, но уже на электрофоне «Вега-109-стерео»!

А я впервые прочитаю роман «Дикое счастье», затем «Золото» и узнаю, что автором и любимых мной сказок и этих замечательных произведений является Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, удивительный писатель, который смог написать великолепные сказки для детей и не менее интересные и захватывающие произведения для их родителей, запечатлевшие красоту природы, человеческой души, старинный семейный уклад и обычаи в старообрядческих семьях Урала и Сибири, а также его распад и глубину человеческого грехопадения… Но пройдет еще немало лет, когда я смогу познакомиться с другими произведениями писателя и его трагической биографией, в которой чего только не было.

Дмитрий родился в 1852 году в отдаленном поселке Висим Пермского края при демидовском железоделательном заводе в семье священника Наркиса Матвеевича Мамина. В семье уже был сын Николай, старший брат Дмитрия. Наркис Матвеевич был рослый, сильный и уравновешенный человек. Всё в нем — крепкая фигура, бледноватое лицо, строгое и доброе, с густой русой бородой, внимательные серые глаза — выказывало надежность натуры. Происходил из дьяконской семьи беднейшего прихода. После окончания Пермской семинарии женился на Анне Семеновне Стефановой, дочери дьякона. Анна Семеновна была такого же склада как и Наркис Матвеевич: сдержанная, работящая, но в будничных семейных заботах она казалась более строгой, чем отец.

Наркис Матвеевич был весьма просвещенным человеком, вел многолетние метеорологические наблюдения, отмечая в бланках «Уральского общества любителей естествознания» всякого рода атмосферные явления. За наблюдения над грозами Общество отметило его своей премией. Вообще чета Маминых была на удивление ладной. Еще смолоду близкие к ним с удовольствием отмечали это ровное горение любви между ними, заботу друг о друге, особенно когда разрослась семья и большие труды и беспокойства пришли в дом.

В доме священника всегда могли найти временное пристанище и отдых всевозможные странники, старушки, бродившие из дома в дом, которые пугали и манили детское воображение историями и рассказами о лихих и беглых людях, об удачливых разбойниках, о страшных преступлениях и неминуемом наказании за них.

«Одним из самых ярких воспоминаний моего детства, — писал Дмитрий Наркисович, — является именно разбойник, как нечто необходимо роковое, как своего рода судьба и кара, как выражение чего-то такого, что с плеча ломило и разносило вдребезги все установившиеся нормы, до дна возмущая мирное течение жизни и оставляя после себя широкий след».

В детстве Митя вместе со своим другом Костей Рябовым и дьячком Николаем Матвеевичем целыми днями пропадал в охотничьих походах, на рыбалке, просто путешествовал по окрестным горам и лесам. Навсегда полюбил Митя эту необыкновенную природу. Значительное место описания природы займут в свое время и в его произведениях. Вот, например, как в романе «Дикое счастье» автор дает описание уральских лесов:

«А впереди косогор за косогором, гора за горой… Лес стоит кругом темный, настоящий дремучий ельник, которому, кажется, не было конца-краю. Около самой дороги, где лес был немного прочищен, лепились кусты жимолости и малины да молоденькие березки, точно заблудившиеся в этой лесной трущобе; теперь листья уже давно пожелтели и шелестели мертвым шепотом, когда по ним пробегал осенний порывистый ветер. Земля была покрыта шуршавшей под ногой лиственной шелухой, и только кое-где из-под нее пробивались зеленые кустики сохранившейся еще травы, да на опушке леса ярко блестела горькая осина, точно обрызганная золотом и кровью».

Местное православное училище состояло из двух отделений — для мальчиков и девочек. Наркис Матвеевич преподавал в нём бесплатно Закон Божий, чтение и чистописание. Мальчикам полагалась еще арифметика, которой обучали их заводские служащие. Анна Семеновна в первый же год, как приехала в Висим, тоже учительствовала в этой школе, обучая девочек секретам рукоделия.

Наркис Матвеевич мечтал дать своим сыновьям хорошее образование, хотел, чтобы они обучались в гимназии. Но церковное начальство не разрешило отправить мальчиков в гимназию после учебы в местном училище, пригрозив лишить семью помощи от епархии в случае смерти Наркиса Матвеевича, а его самого лишить духовного звания. Мальчики должны были повторить его путь.

Учеба в высшем отделении духовного училища и училищные порядки оказали на Митю настолько тяжелое и травмирующее воздействие, что отец сжалился и забрал его домой. Только через два года повзрослевший Митя снова отправится в Екатеринбург в училище. Отец часто повторял мальчику: «Ты сыт, одет, спишь в тепле, остальное — прихоти. Запомни это раз и навсегда». Учеба в училище повзрослевшему Мите давалась легко благодаря отличной памяти мальчика и домашним занятиям с отцом перед поступлением.

После случившейся тяжелой болезни — тифа, едва не сведшего мальчика в могилу, Митина память ослабла, учиться стало труднее. Из-за болезни Мамин окончил училище двадцать шестым по разрядному списку. Далее — учеба в Пермской семинарии. Именно в семинарии один из преподавателей, Иван Ефимович Соколов, присматриваясь к Дмитрию Мамину и прочитав его сочинение, скажет: «Ставлю единицу. В таком виде никуда не годится, а дарование чувствуется. Вы должны заниматься литературой. Работайте над слогом, больше читайте… Всё, сударь».

В годы учебы Мамина в семинарии очень кстати происходят почти революционные изменения: после четырех лет обучения семинарист мог поступать в любое светское высшее учебное заведение, чем и воспользовался Дмитрий Мамин. И вот он студент Медико-хирургической академии в Петербурге. На медицинский факультет Дмитрий экзаменов не выдержал и был принят на ветеринарный. «… ветеринар имеет своей задачей поднять самую главную отрасль народного хозяйства, без которой она немыслима и которая послужит, быть может, самым верным залогом и основанием будущего народного благосостояния».

В Петербурге среди студентов развивалось политическое движение, многие из них состояли в различных кружках и организациях («нечаевцы», «народовольцы» и другие), посещали собрания, читали и обсуждали запрещенные произведения. Посещал такие собрания и Мамин, но быстро понял что это не его, чужое.

Мамин много читал, и большое впечатление на него произвели произведения Салтыкова-Щедрина. Уже в студенческие годы Дмитрий Наркисович задумает свой роман «Приваловские миллионы», а на то, чтобы получилось то мощное произведение, которые мы теперь читаем, у Мамина ушло почти 10 лет.

Первый курс академии был благополучно пройден, а вот на втором курсе учеба отошла на второй план и экзамены за второй курс не были сданы. Мамин решил за лето подготовиться и перейти на медицинский факультет. Случайная встреча с вдовой горного инженера, с которым семья Дмитрия была знакома еще во время его службы на Урале, многое изменила в жизни Мамина. Пришло первое сильное чувство и начались отношения, продлившиеся почти два года. И хотя Аграфена Николаевна была всего на несколько лет старше Дмитрия, она будет опекать его, заботится о нём и приложит немало сил, чтобы вылечить его от начинавшейся чахотки.

Мамину не удалось перейти на медицинский факультет, родители сократили денежные переводы, так как надо было учить младших детей. На какое-то время Дмитрию удалось устроиться газетным репортером. Получал небольшие и нерегулярные гонорары, которые часто… пропивал. (К сожалению, этот грех будет сопровождать Мамина-Сибиряка по жизни.) По совету сотрудников одной из газет решил писать небольшие рассказы, в которых действующими героями были красавицы, беглые солдаты, разбойники, старообрядцы — в общем, всё, что охотно читала публика. Первые гонорары обнадежили Мамина, но не приносили удовлетворения, потому что приходилось писать то, за что платят на кусок хлеба, а не то, чего хотела душа. Петербургская жизнь, безденежье стали утомлять и разочаровывать.

Мамин пишет повесть «Мертвая вода», историю падшей несчастной девушки, и относит ее в редакцию «Отечественных записок», на суд Салтыкову-Щедрину. Явившись в назначенное для ответа время, услышал из уст писателя: «Мы такое не принимаем». Кто знает, возможно этот отказ маститого писателя оказал нужный эффект, не дав Мамину опустить руки. Дмитрий дал себе слово добиться своей цели — печататься в «Отечественных записках»!

Желая начать новую жизнь, бросить пьянствовать, найти твердый заработок, Дмитрий решает перевестись на юридический факультет академии, но чахотка не позволила ему добиться каких-либо успехов. Узнав о его болезни, родители настояли на возвращении домой, в Нижнюю Салду, где теперь жила семья Маминых.

Забившись в угол вагона, Мамин безучастно смотрел в окно и думал: «Кончилась так в свете надежды начинавшаяся петербургская жизнь. Кто он? Не врач, не ветеринар, не адвокат. Был недоучившимся семинаристом, стал недоучившимся студентом — вся перемена». Рядом, у ног его, стоял дорожный сундучок с гостинцами домашним и тугими перевязанными пачками исписанной бумаги. Он уезжал, надеясь вернуться в университет через год и продолжить учебу.

В Нижней Салде Дмитрию нашлась работа — репетиторство, подготовить к поступлению в гимназию одного из сыновей местного инженера Николая Алексеева. Между Дмитрием и Марьей, женой Николая Алексеева, вспыхнет любовь, Марья Якимовна уйдет от мужа, забрав с собой детей, и уедет в Тагил, где позже с ней воссоединится Дмитрий Мамин.

Но это будет позже, а пока Дмитрий проводит время в обществе управляющего салдинского завода Константина Поленова, бывает на заводе, наблюдает за жизнью рабочих, собирает материал для будущих книг.

Однажды, гуляя по лесу со старшим братом Николаем, братья заблудились и вышли на случайный огонек — у костра готовили себе еду старатели. По обычаю, заплутавших пригласили к огню, накормили. А Дмитрий запоминал и записывал рассказы старателей — бесценный материал для будущих книг. Из записной книжки через несколько лет потянется ниточка второстепенного сюжета в романе «Приваловские миллионы» об удачливом открывателе золота Даниле Семеновиче Шелехове. Прототипом его был известный в свое время на Урале Егор Иванович Жмаев, выходец из киргизских степей, обогативший род сказочно богатых золотопромышленников Зотовых.

Умирает Наркис Матвеевич, и Дмитрий становится единственным кормильцем всей семьи, так как старший брат Николай после учебы в семинарии нигде не работал, пил и опускался всё ниже… Выручало репетиторство.

Отношения с Марьей Алексеевой не были ни для кого секретом, но общество осуждало гражданские браки, от уроков Мамина стали отказываться, и им пришлось уехать в Екатеринбург. Марья Якимовна стала первым критиком произведений Дмитрия.

Дмитрий Наркисович вдруг осознал, что вот эта жизнь вокруг него, жизнь живого Урала просто неисчерпаемый источник историй! Собирая материал, интересуясь историей обогащения заводчиков, золотопромышленников, изучая юридические хитросплетения, приводившие к разорению одних и обогащению других, махинации ловких мошенников, искусно обходивших законы и использовавших всевозможные лазейки, — вот то, что просто просится на бумагу! Позади муки творчества, когда герои получались абсолютно неестественные, сюжетные линии никак не выстраивались, главы произведений никак не хотели образовывать стройный порядок. Собран богатейший материал — осталось его излить на бумагу.

Дмитрий Наркисович и Марья Якимовна переезжают в Москву, затем в Петербург. У Мамина уже готовы рассказы и очерки. Он рассылает их в разные журналы. Всё будет напечатано. И сбудется желание Дмитрия — его очерк «Золотуха» и роман «Горное гнездо» будут напечатаны Салтыковым-Щедриным в журнале «Отечественные записки». Известный писатель Константин Станюкович, издававший журнал «Дело», напечатает роман «Приваловские миллионы».

Снова Москва. Детям Марьи Якимовны пришло время учиться: сын поступил в московский университет, она сама учится на знаменитых курсах Герье, Дмитрий пишет рассказы и очерки, романы «Золото», «Горное гнездо» и другие. Мамина принимают в действительные члены Общества любителей российской словесности, состоящего при Императорском Московском университете. Мамин-Сибиряк (да, его псевдоним становится неотъемлемой частью его фамилии) уважал творчество Чехова, Куприна, Бунина, поддерживал знакомство с ними, общался с Горьким. Круг литературных знакомств писателя был очень широк.

М. Горький, Д. Н. Мамин-Сибиряк, Н. Д. Телешов и И. А. Бунин. Ялта, 1902 г.

В 1886 году Мамин-Сибиряк и Марья Якимовна возвращаются в Екатеринбург. Он сотрудничает с местной газетой, пишет рассказы, очерки, а Марья Якимовна с огромным трудом открывает школу для девочек. Марья Якимовна была вечной и скромной труженицей, не ища личной славы, не пропагандируя теорий, даже таких безобидных, но дружно обруганных, как теория «малых дел». Разработанный ею устав женской профессиональной школы был новаторским действием, которое признал и принял целый город.

Марья Якимовна Алексеева умрет в 1921 году в маленькой темной комнатке, отведенной ей в ее же доме, в нищете, с трудом зарабатывая уроками музыки, пережив Дмитрия Наркисовича почти на 10 лет… Человек, беседовавший с ней о Д. Н. Мамине-Сибиряке, буквально в канун ее кончины, писал: «Одинокая, многими забытая, доживала свои дни эта интереснейшая из екатеринбургских женщин. Под бременем всяческих невзгод, болезней, она шла к концу в ореоле понятной, прекрасной мудрости, ясных мыслей и своеобразной красоты, какие редко сопутствуют старости — последним дням человеческой жизни».

А Дмитрий Наркисович познакомится с молодой актрисой театра, Марией Морицовной Абрамовой, и станет посещать все спектакли с ее участием, что, конечно же, не останется незамеченным. Произойдет тяжелый разрыв с Марьей Якимовной. Мамин-Сибиряк уедет в Петербург с Марией Абрамовой. Но счастье их семейное будет недолгим: во время тяжелых родов Мария умрет, оставив дочь Аленушку. Дмитрию Наркисовичу уже 40 лет, на руках маленькая дочка.

«Счастье промелькнуло яркой кометой, оставив тяжелый и горький осадок. Благодарю имя той, которая принесла это счастье, короткое, мимолетное, но настоящее».

Вот тут и появляются на свет «Аленушкины сказки» — это для нее, дорогой и единственной, «отецкой дочери» написаны все эти сказки и чудесная «Серая Шейка». Дочь была тяжело больна, и Мамину приходилось очень нелегко. Выручала воспитательница Аленушки Ольга Францевна Гувале, с которой Дмитрий Наркисович обвенчается в 1900 году, она будет заботится об отце и дочери до самой их смерти.

Елена Дмитриевна Мамина скончается в 1914 году в возрасте 22 лет в состоянии крайнего нервного и душевного истощения, пережив своего отца всего на два года. Похоронят ее в отцовском склепе, над гробом матери. Позже гроб с телом Д. Н. Мамина-Сибиряка и останки его жены и дочери перезахоронят на Волковом кладбище. На памятнике слова: «Жить тысячью жизней, страдать и радоваться тысячью сердец — вот настоящая жизнь и настоящее счастье».

В 1912 году у Мамина случится тяжелый инсульт, после которого он не оправится и через несколько месяцев, через несколько дней после своего 60-летия умрет.

Мамин-Сибиряк в кинематографе
До обидного мало создано фильмов по произведениям Мамина-Сибиряка:
- «Приваловские миллионы» (1972) по одноименному роману;
- «Во власти золота» (1957) по мотивам пьесы «Золотопромышленники», романа «Дикое счастье», рассказа «Золотуха»;
- «Золото» (2012) по мотивам романов «Дикое счастье» и «Золото»;
- мультфильмы «Серая Шейка», «Храбрый заяц», «Сказка про Комара Комаровича».

Но я не теряю надежды, что наши кинематографисты обратят внимание на незаслуженно забытые произведения писателя и снимут по ним настоящие шедевры!

За что я беззаветно люблю творчество Мамина-Сибиряка, читаю и перечитываю его книги? За то, что могу «увидеть» уральскую природу глазами писателя, такой, какой она была в то время, ибо нам уже никогда не увидеть ее такой; за то, что сюжеты его произведений необыкновенно увлекательны, а финал абсолютно непредсказуем; за невероятно точную и емкую характеристику персонажей, с легкой иронией, ну, например, как вам такая:

«Известный запас новостей мучил Марфу Петровну, как мучит картежника каждый свободный рубль или как мучит нас самая маленькая песчинка, попавшая в глаз; эта девица не могла успокоиться и войти в свою рабочую колею до тех пор, пока не выбалтывала где-нибудь у Савиных или Колобовых решительно всё, что у нее лежало на душе».

А еще за то, что показал нам глубину бездны, в которой мы рискуем безвозвратно пропасть в погоне за своей собственной «золотой жилкой» и что теряем, если эта «золотая жилка» становится единственным смыслом жизни…

Читайте и перечитывайте книги Мамина-Сибиряка, ведь пока на земле не перевелось золото — его произведения будут актуальны.

Текст: колумнист LiveLib Виктория Лебедева