Рецензии на книги — Люсьен Февр

Люблю вас, далекие пристани
В провинции или деревне.
Чем книга чернее и листанней,
Тем прелесть ее задушевней. Б. Пастернак,
"Зима приближается", 1943

Первым моим впечатлением о море в более-менее сознательном возрасте балы геленджикская улица имени города Ангулем. В десять лет название казалось таким загадочным, южным и малопонятным. Поэтому при чтении этой книги я постоянно сбивался с ритма, когда попадалось название этого французского города.

Но довольно летних воспоминаний, тем более что до лета еще далеко. Перед нами переводная книга, книга французских авторов, попавшая когда-то в руки читателей английских, а потом выловленная мною на Amazon. Неданно прочитанный 1913 подарил мне ворох незнакомых немецких имен конца XIX – начала XX века. Книга о пришествии книги подарила целую лавину…

Настольная книга любого историка. Читала и проникалась какой-то особой гордостью за то, что примкнула к "фирме Клио", рассеяла морок кажущейся банальности прошлого, его простого понимания. Открыла книгу и с упоением окунулась в выкладки, не потерявшие актуальность за последние 50 лет. Более того, с каким-то мазохистским удовольствием отмечала, что наша историческая наука яростно следует заповедям Февра, очищаясь от косности, старых условностей и позитивистского понимания происходившего. Самые главные теоретические эссе, обязательные к прочтению - "Суд совести истории и историка" ( 1892-1933), "Как жить историей" (1941) и "Лицом к ветру" (1946). Остальная часть - занимательна критика исторических работ его современников и предшественников, разбор полетов коллег, наброски возможных тем…

Это книга, которой все время хочется аплодировать. Красивая, умная, ироничная, ясная, из нее я, наконец, узнал, что такое история и как она работает. Книга представляет собой 31 статью автора, который на русском языке больше вообще не представлен, и это чудовищное упущение. О Люсьене Февре я узнал от Марка Блока и воспользовался, так сказать, его «рекомендацией». Какое же удовольствие было увидеть, что недосказанное Блоком в «Апологии истории» (как я оплакивал эту недописанную книгу погибшего гения), высказано Февром с блестящей точностью и остроумием. По мере чтения я с обреченностью сознавал, что придется учить французский язык, чтобы прочесть то, что на нем написано. Как же мы ограблены! «История Франции» Мишле, которую так высоко ставит Л. Февр, тоже не переведена. Слава Богу,…