Цитаты из книг — Теренс Хэнбери Уайт

Любовь в ту пору была рыцарственной, зрелой, долгой, религиозной, почти платонической — делом слишком серьезным для легковесных наветов. Это мы теперь попривыкли, что любовь может начаться и кончиться в течение длинного уикенда.

Приверженность нравственным правилам — это сущая разновидность безумия. Дайте мне нравственного человека, упорствующего в том, чтобы всякое дело его было правым, и я покажу вам такую кашу, из которой и ангелу не выбраться.

Никогда я не переваривал этих националистов, — воскликнул он. — Участь человека в единении, не в разделении. Разделение в конце концов приведет нас к сообществу обезьян, швыряющих друг в друга орехами со своего дерева каждая.

Способными к отступлению оказываются обыкновенно люди правдивые и склонные к оптимизму. Людей, лишенных любви и доверчивости, присущий им пессимизм вынуждает бросаться в атаку.

Вот почему сэр Томас Мэлори назвал свою очень длинную книгу «Смертью Артура». И хоть девять десятых рассказанной им истории, по всей видимости, относится к рыцарям, бьющимся на турнирах и предающимся поискам священной чаши и тому подобным делам, повествование остается целостным, и ведется оно о причинах, по которым…

— Мерлин, Мерлин! Погодите немного! На миг он снова возник и спросил раздраженно: — Ну? В чем дело? — Зверь не поверила нам. Что же нам делать? Он нахмурился. — Примените психоанализ, — сказал он наконец, вновь принимаясь вращаться. — Но подождите же, Мерлин! Как его применять-то? — Стандартным методом. — Да в чем же он…

Самое замечательное в печали то, что можно чему-нибудь научиться. Знания — единственное, что никогда не подводит. Ты можешь состариться настолько, что все кости в тебе разболтаются, ты можешь лежать ночи напролет, прислушиваясь к непорядку в своих венах, ты можешь утратить единственную любовь и увидеть, как мир вокруг…

Подобно любому думающему человеку, я анархист. Говоря же по существу, человеческому роду по прошествии веков еще предстоит увидеть разительные видоизменения капитализма и коммунизма, благодаря которым они, в конце концов, станут неотличимыми один от другого, приняв обличье демократий, - это же самое, кстати сказать,…

И какой смысл становиться Императором всей Европы, если по всей Европе люди только и делают, что режутся, словно безумцы?

— Прошу прощения, — кричали они со стены, пока волшебник стоял снаружи, — это насчет Искомой Звери. Королева Лоутеана и Оркнея страшно гневается из-за нее. — А вы уверены, что из-за нее? — Определенно, дорогой друг. Видите ли, она нас держит в осаде. — Мы с ним переоделись в некое подобие Зверя, уважительный сэр, —…

Ты стал королем над землями, в которых народные агитаторы ненавидят друг друга по расовым причинам, а владетельные лорды сражаются для развлечения, и ни расовый маньяк, ни благородный боец даже не думают об обычных солдатах, которым только и выпадают увечья. И если ты, Король, не сможешь заставить дела в этом мире идти не…

Так, значит, Мерлин прислал тебя, — сказал барсук, — чтобы ты завершил образование. Что ж, я могу научить тебя только двум вещам — рыть землю и любить свой дом. Впрочем, к этому и сводится истинное назначение философии.

«Ну нет, — сказал сэр Ланселот, — ..ибо рыцарь, однажды опозоренный, не смоет позора никогда.»

Счастье — это лишь побочный продукт осуществленного предназначения, как свет — побочный продукт электрического тока, бегущего по проводам. Если ток не проходит, не будет и света.

Что меня просто валит с ног, так это самоуверенная наглость человеческой расы. Начни с необъятной вселенной, затем сузь область рассмотрения до одного крохотного солнца в ней; перейди к спутнику этого солнца, каковой мы именуем Землею; взгляни на мириады водорослей или как они там называются, населяющих океан, на…