Рождественские вечеринки, которых никогда не было: лучшие праздничные пирушки в литературе

Со всеми этими «вымышленными» рождественскими вечеринками в новостях, кажется правильным подобрать для Бориса Джонсона еще праздничных увеселений, которые были плодом воображения

Почти Рождество, и все любят хорошие вечеринки. Даже если правилами запрещено их устраивать. Но погодите! В номере 10 не было никакой вечеринки! Это все выдумка! Сам премьер-министр так сказал! (Речь о скандале, разгоревшемся из-за вечеринки на Даунинг-стрит, 10, которую Борис Джонсон посетил во время локдауна — прим. ред.)

Поэтому совсем как диккенсовский дух Рождества, давайте навестим Бориса Джонсона в его разумно отремонтированной комнате, где мы найдем его свернувшегося в ночном колпаке на манер котелка столичного полицейского и пижаме студенческого клуба Буллингдон. За руку проведем его по действительно выдуманным рождественским вечеринкам.

Чарльз Диккенс «Рождественская песнь в прозе»

И наша первая остановка, конечно же, в Лондоне, за дверью склада, где старый Физзиуиг со своими работниками покажет нам, как нужно проводить корпоративы. По версии Диккенса, сюда Скруджа перенес Дух Прошлого Рождества, чтобы показать старому ничтожному козлу, что когда-то он умел хорошо проводить время.

«А затем снова были танцы, а затем фанты и снова танцы, а затем был сладкий пирог, и глинтвейн, и по большому куску холодного ростбифа, и по большому куску холодной отварной говядины, а под конец были жареные пирожки с изюмом и корицей и вволю пива». Но самое главное, что все закончилось к 11 вечера, а значит никто не напился настолько сильно, чтобы начисто забыть, что вечеринка вообще была.

Дилан Томас «Детство, Рождество, Уэльс»

Для большего веселья давайте отправимся на запад, к лирической прозе Томаса 1952 года, из которой мы узнаем, что «Рождественская ночь не обходится без музыки. Один дядя играет на скрипке, двоюродный брат поет "Глаза любимой", а другой дядя поет "Сыны отваги". В маленьком доме тепло. Тетя Ханна, перейдя на померанцевую, поет песню про бедное сердце и смерть и еще другую, из которой вытекает, что ее сердце – как гнездышко пташки; и потом опять все смеются; и потом я иду спать. В свое окно я вижу луну и нескончаемый дымный снег, и во всех окнах на нашем холме огни, и в долгую, медленно падающую ночь поднимается музыка».

Луиза Мэй Олкотт «Маленькие женщины»

И дальше на запад, еще дальше, за океаны, в дом Марч в Конкорде, штат Массачусетс, где перед праздничным весельем сестры слышат отрезвляющую реальность: «Счастливого Рождества, доченьки! Я очень рада, что вы сразу начали читать, и надеюсь, что будете возвращаться к этой книге снова и снова. Но прежде чем мы сядем за стол, я хочу кое-что сказать вам. В одном из домов неподалеку отсюда лежит бедная женщина с новорожденным младенцем. Шесть ее детишек, съежившись, прижались друг к другу в одной постели, чтобы не замерзнуть, потому что у них нет дров. В доме нет никакой еды, и старший мальчик пришел сказать мне, что они страдают от голода и холода. Девочки мои, вы согласны подарить им на Рождество свой завтрак?»

Хелен Филдинг «Дневник Бриджит Джонс»

Быть может, там бы помог повсеместный кредитный рост? Но простите, Борис, давайте перейдем к чему-то менее социально значимому. Рождественская вечеринка в начале «Дневника Бриджит Джонс», где вы найдете людей вашего сорта среди отвратительных гостей матери Бриджит (которые еще вас и за зад могут схватить). Чистый 1996: новенькие свитера, курение в доме и настоящий снег. И безжалостный подлый крах вечеринки Тори.

Джоан Роулинг «Гарри Поттер»

Но давайте не будем застревать тут, а полетим к привилегированному бастиону, куда элита отправляет своих детей на обучение. Нет, не в Итонский колледж, — в Хогвартс, в котором юные волшебники Роулинг точно знали как веселиться в Гарри Поттер и философский камень : «После чая с сэндвичами с индейкой, пышками, трюфелями и рождественским пирогом Гарри и Рон были такими сытыми и сонными, что перед уходом ко сну могли только сидеть и смотреть, как Перси гоняется за Фредом и Джорджем по всей башне, потому что они уперли его значок старосты».

Мы могли бы продолжить, возможно, Джейн Остен и ее романом Доводы рассудка , в котором на вечеринке «кутили буйные шалуны». Или вернулись бы к Диккенсу и его Большим надеждам , где дядя Памблчук ведет себя точно так же, как и дяди всего мира в Рождество: «Из года в год он являлся к нам на рождество и произносил, как великую новость, в точности те же слова, держа свои бутылки на манер гимнастических гирь».

Но давайте же оставим нашего подопечного в его комнате, гадая, изменился ли он благодаря новому опыту и знает ли теперь разницу между действительно выдуманной вечеринкой и той, о которой, желательно, никому не знать. Смотрите, он распахивает створки окна и кричит пробегающему мальчишке: «Послушай, милый мальчик! Знаешь ли ты о большой вечеринке в красивом доме с черной дверью?»

«Знаю, сэр! Все только о ней и говорят!»

«Ну так ее никогда не было, черт возьми! Да осенит нас всех господь бог своею милостью!»

Дэвид Барнетт (David Barnett)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ