"Я пишу, чтобы вспомнить прошлые истории и посмеяться над ними или превратить их в иные, придумав новый конец", - признавался Роберто Боланьо.
Эти слова писателя вполне можно отнести к обоим включенным в книгу произведениям, хотя ничего смешного ни в "Далекой звезде", ни в "Чилийском ноктюрне" нет. Наоборот, если бы не тонкая ирония Боланьо, они производили бы тяжелое впечатление, поскольку речь в них идет в основном о мрачных 70-х годах, когда в Чили совершались убийства и пропадали люди, а также об отголосках этого времени, когда память и желание отомстить не дают покоя. И пусть действующими лицами романов являются писатели, поэты, критики, другие персонажи литературной и окололитературной среды, погруженные в свой замкнутый мир, - ничто не может защитить их от горькой действительности. Многообещающий молодой поэт Альберто Руис-Тагле в годы диктатуры превращается в Карлоса Видера, чье "имя всплывает в судебном расследовании по делу о пытках и пропавших без вести", и, хотя правосудие над ним так и не свершилось, возмездие настигает его в лице пожилого человека - бывшего полицейского при демократическом правительстве Альенде ("Далекая звезда"). А некая таинственная женщина, в чьем загородном особняке собирается интеллектуальный цвет нации, оказывается женой человека, который во время этих вечеринок в подвале, куда гостям нет хода, пытает и допрашивает людей ("Чилийский ноктюрн")...
"Я пишу, чтобы вспомнить прошлые истории и посмеяться над ними или превратить их в иные, придумав новый конец", - признавался Роберто Боланьо.
Эти слова писателя вполне можно…
