Тех читателей, которые попытаются вникнуть в экспериментальный роман Эйнштейна “Бебюкин, или Дилетанты чуда” (он напечатан целиком, в переводе Евгения Воропаева), ждет много неожиданностей: они познакомятся с девушкой, которая, побывав в баре, возвращается в свой дом – плоское изображение на афишной тумбе; и с другим посетителем бара – разговорчивым мертвецом, обитающим в бочке коньяка. Им придется поломать голову над такой, например, фразой: “Фронтон буфета пестро окрасился. Пристально глянули глаза птицы, стены бара покрылись птичьими перьями, послышалось хлопанье крыльев; стало очевидно, что кто-то летает – все выше, все безумнее”. А когда представление “магического театра” закончится, они с удивлением поймут, что речь в романе шла об очень серьезных вещах: о смерти и вере, о структуре человеческого сознания и ограниченности логического мышления.
Апрельский номер “ИЛ” посвящен столетию немецкого экспрессионизма; в нем представлены давно ставшие классическими, но не известные русскому читателю тексты, объединенные пониманием искусства как самостоятельной реальности, создаваемой мастерами слова, кисти, резца...
Тех читателей, которые попытаются вникнуть в экспериментальный роман Эйнштейна “Бебюкин, или Дилетанты чуда” (он напечатан целиком, в переводе Евгения Воропаева), ждет много…
Комментарии
Не поможите мне? Соврем. нем. или австр. автор. Преступление, наркотики. Девушка погибает. Приезжают в Вену, живут в чужой квартире. Возвращаются в Германию?
Нет, не помогу. Тем паче, что сюжет более похож на детективный, а меня детективы как-то мало интересуют)