3.5

У всех есть первая любовь. Даже у самого отъявленного скептика и циника. С запретами, слезами, частыми порывами из крайности в крайность, сложностями, лишь разжигающими страсть и прочими прелестями жанра. У меня это был Дюма... Да-да, вот такой вот роман, сквозь века. Впервые мы встретились, когда мне было 12, я едва ли обратила на него внимание, лишь равнодушно скользнув по уже изрядно обветшавшему шершавому переплету, даже не помню в какой именно ипостаси тогда мсье Дюма-отец (ой, ну конечно, отец, сына и деда я впервые встретила лишь сейчас, спустя годы), явился ко мне. Бабушка отерла пыль с обложки, исподлобья взглянула на меня, усмехнулась чему-то своему, особенному и сунула фолиант обратно, в недра гигантской библиотеки. С той поры минуло два года, меня начало интересовать все, что связано с любовью, отношениями, красивыми людьми. Папа периодически чертыхался по этому поводу и "скармливал" мне Гюго, Золя, потом настала очередь Бальзака и... СВЕРШИЛОСЬ. В книжном магазине, куда я зашла в компании подруги, в глаза бросилась яркая иллюстрация в обрамлении красного глянца. Александр Дюма. Уже зная о его существовании по фильму "Три мушкетера", я раскрыла первую страницу, пробежала глазами несколько строк, перевернула до десятой, двадцатой, тридцатой... Не помню как я добралась до библиотеки, но после в моем рюкзаке уютно разместились сразу три упитанных томика сего автора. С той поры и аккурат до совершеннолетия, моя жизнь прошла под эгидой этого великого человека. Мне запрещали его читать, звонили в библиотеку, просили не давать произведения "развратника и пустозвона" (слова папы), я зарабатывала деньги и тратила их на книги этого "бумагомараки" (слова мамы), а когда с отличием закончила школу, на вопрос какой подарок я хочу в день выпускного бала, не задумываясь отчеканила "Полное собрание сочинений Александра Дюма-отца". Родители посмотрели друг на друга, горестно покачали головами и ответили: "Дорогая, у самого Александра Дюма не было и не могло быть такой роскоши".
Подарок я таки получила, куда скромнее, чем желала. А сейчас, к 30 годам, прочитав биографию трех Дюма, узнала какую несбыточную мечту вынашивала все эти годы... Ах, господин Моруа, вы раскрыли мне глаза, благодарю Вас...

За всю историю французской литературы ни один писатель не был столь плодовит, как Дюма<...>

Так используем слова одного из знаменитейших персонажей Дюма-отца д'Артаньяна и "Не начнем ли мы?.." песочить биографию достойного семейства великих мужей.

НАЧНЕМ-С...

1. Жизнь между строк или Любите ли Вы Дюма так, как люблю Его я?... Вообще, конечно, неправильно, что анализируя книгу о трех Дюма, слова мои то и дело обращаются лишь к тому, что посередине, но своим рассказом о первой любви, думаю, я вполне объяснила такую необъективность. Однако постараюсь говорить все же обо всех персонажах прочитанного произведения.
Несмотря на то, что книга входит в серию "Жизнь замечательных людей" и вроде как должна бы быть биографией, она скорее био-графична, такой чертеж, набросок черновой, жизни, а не биография. Повествование куда больше и лучше воспринимается как роман. Кстати, о том, что это роман, повествует заглавная надпись, что меня насторожило и озадачило одновременно. Лишь по мере вчитывания в текст, так сказать опытным путем, было установлено, что в самом деле, вгрызаясь в действие сюжета как в описание фактической жизни, запоминая даты, названия, имена людей, географические подробности, читатель рискует заработать себе мигрень и полное отсутствие понимания происходящего, а вот поменяв свое отношение к линии рассказа и смирившись с ситуацией невозможности объять все и вся, наслаждаясь течением мысли автора и отдавшись его логике повествования, можно вполне себе насладиться рисуемой картинкой. Да, между строк чувствуется присутствие колоссального труда Моруа по изучению исторических источников о семействе Дюма, но куда более ощущается любовь и нежность автора по отношению к выбранным персонажам. Вот так читалось куда проще.

2. Дюма-дед, Дюма-отец, Дюма-сын или Атос, Портос, Арамис и все они сплошной д'Артаньян. Очень здорово, ярко, романтически сочно описаны все три исторических фигуры, колосса, военного дела и литературы.
Несмотря на то, что первому отдается лишь страниц сорок-пятьдесят, скорый набросок столь западает в душу, что генерал Дюма, чьей мамой была чернокожая рабыня, а отцом знатный французский дворянин, его горячность, смелость, геркулесова сила и южный темперамент, казалось, гарцует вместе с читателем по всем страницам романа. Пережив так много побед, поражений, не скрывая своих чувств, живя для служения собственным идеалам этот мужчина напомнил мне обожаемого персонажа "Трех мушкетеров", Атоса. Думаю, сам Моруа стремился к этому, ибо не раз подчеркивал позднюю задумчивость, мудрость, опыт генерала. А у кого было больше всего перечисленного, если не у моего любимца их троицы мушкетеров?
Что касается центральной фигуры (очень, кстати, дородной и большой) повествования, Александра Дюма-отца, то тут автор даже ничего не вуалировал, а периодически так и называл своего героя, Портос. Подходит все, от физиологических признаков, мол, хорошего человека должно быть много (а в случае с Дюма, лучше написать, мнооооооооооого), до психологических, темперамент, характер, восприятие информации и ответная реакция.
Александра Дюма-сына окрестила Арамисом я сама, как читатель. Данную параллель так и тянет провести, вновь и вновь вылавливая взглядом такие словосочетания, касаемые великого отпрыска как "меланхолия", "грусть", "морализм на бумаге, аморальность в жизни", "постоянная борьба с собой" и прочее. Да, он не был религиозен, даже просил похоронить себя без отпевания и прочей церковной ритуальщины, но служение долгу, своим идеалам делают персонажа литературы и фактического человека похожими между собой.
Удивительно все-таки, как предугадал Дюма подобную схожесть, придумал и описал на бумаге то, что происходило в далеком прошлом и еще должно было произойти в будущем... Моруа дает очень простой ответ, Дюма-отец никогда ни о чем не задумывался, он просто писал что думал, а в таком случае сложно не отразить, хотя бы в общих чертах жизнь как она есть. В конечном счете, в каждом из нас спит свой д'Артаньян...

3. Стиль автора или Рюшечки да завитушки, ах, какой узор...
1) на автора явно оказали влияние романтики эпохи Дюма-отца и позднее, это очень заметно по стилистике, словосочетаниям, оборотам речи и построению предложений. Понятное дело, что читала я на русском, а значит не без посредничество переводчика, но, думаю, в общих чертах, характерные особенности повествования должны были сохраниться.

Дюма мял юбки Клио, он считал, что с ней можно позволить любые вольности при условии, что сделаешь ей ребенка. А так как он был смел и чувствовал себя на это способным, он не был склонен выслушивать мелочные признания, поучения и попреки это несколько педантичной и болтливой музы.

Красивые аллегории, метафоры, частое использование либо имени собственного, либо местоимения, обозначающего героя, большое количество характеризующих прилагательных, уточняющих и рисующих мельчайшие детали. Приведенная мною цитата не отражает всего того, что сказано под нею, но в полной мере доказывает, автор обращался со своим пером достаточно уверенно;
2) абсолютно не щадя читателя, Моруа сыплет прям-таки гигантским потоком имен, знакомые, друзья, любовницы, актеры, актрисы, режиссеры, покровители, соавторы, просто мимо проходящие зеваки... может для французского уха да глаза все Эжены, Елены, Селестины, Магдалены, Анри, Антуаны и тэ дэ и тэ пэ являются нормой, а мои органы чувств изрядно пострадали от подобного обилия всего на свете.
Помимо всего этого, автор постоянно перескакивает с даты на дату, вновь возвращаясь в прошлое, кузнечиком прыгая в далекое от повествовательного момента будущее, снова залихвацки выныривая двадцатилетие назад... в этом смысле, читать тяжело. Впрочем, язык произведения столь хорош, что простить сей факт не сложно;
3) по всему видно, перелопачено гигантское количество литературы: газетные статьи, очерки, отзывы, личная переписка, мемуары, дневники, хроники, прочее-прочее. На самом-то деле произведение достаточно серьезно подготовлено. Однако автор относится к собственным усилиям совершенно наплевательски, не считает нужным элементарно подписать цитату, кавычки-то вроде есть, а кому принадлежат слова непонятно. Впрочем, даже если он и поставит имя автора, то настолько вскользь и без ремарок, что по мне лучше бы и дальше продолжал "забывать". Это можно объяснить и моей национальностью, возможно во Франции все эти имена не нуждаются в дополнительных объяснениях, и стремлением автора подчеркнуть не-научность своего детища. Во всяком случае, историзм и научность тут явно хромают на обе ноги. Моруа говорит о Дюма, мол, он знал, что как историка его никто не воспримет всерьез, как знать, может этими словами он и себя оправдывал?..
4) произведение не воспринимается как единое целое, то и дело разваливается на глазах на исторические анекдоты, случаи из жизни и литературно-театральные обзоры. Причиной тому может быть и перегрузка именами, фактами, отвлеченными рассуждениями самого Моруа или просто тем, что цель повествования, охватить три поколения не просто Дюма, но и Франции, французской цивилизации, оказалось писателю не по силам;
5) автор то и дело отвлекается на "мораль сей басни такова", собственные размышления о случившемся только что, или собирающемся произойти событии, или, что чаще всего, о характере своих героев. С одной стороны, данный момент хорош, ибо, как я неоднократно повторяла, язык Моруа прекрасен и лишний раз его почитать полезно, но уж очень грубо, однобоко судит психолог-писатель. Отец гулял, потому сын стал моралистом. Избили мальчишки, он стал ненавидеть богатых. Как-то... прямолинейно что ли, не рассуждая. Возможно, автор и прав, не спорю, но хотелось бы все же отследить мысль между "если" и "то", но читателю подобного шанса не предоставляют.
6) симпатия к Дюма, а особенно к Дюма-отцу совершенно не скрывается. Моруа открыто заявляет о величии своего персонажа, но при этом, будто извиняясь, оправдываясь, добавляет объяснение этому факту или утверждение, что Бальзак и Гюго тоже входят в число его фаворитов. Складывается впечатление, что мсье Андрэ боялся порицания от своих пристрастий в литературе;
7) финал произведения безбожно скомкан. Конечно, персонажи умерли, почил отец, за ним сын, я не говорю уж о деде, но Моруа будто не хочет этого признавать. Едва ли описав смерть Дюма-отца, на следующей странице он вновь бросается описывать эпизод из бурной жизнедеятельности любимца. Исчерпав-таки тему, писатель утихомиривает свое повествование до минимума страстей и тихо, спокойно, размеренно, даже скучно заканчивает рассказ о сыне. Возможно, так он еще больше подчеркивает весь динамизм отца и стремление к устойчивости, стабильности, постоянству Александра Второго.

4. Пожелание читателям или Пора-пора-порадуемся на своем веку...

Одно поколение может ошибиться в оценке произведения. Четыре или пять поколений никогда не ошибаются.

Думаю, что Андрэ Моруа будет существовать безошибочно еще долгое время. И дело не только в том, КТО были героями его романа, а в том КАК он его написал. Читайте и поймете о чем я.