4.5

Знакомство с Мердок у меня состоялось год назад, когда, руководствуясь одним из широко разрекламированных списков литературы, "которую должен прочесть каждый", я наткнулась среди прочего на "Море, море". Уж не знаю, почему я сразу же охотно взялась за эту книгу, даже её внушительный размер меня не отпугнул, но скорее заинтриговав. Медленно прожевав первые десять страниц, я почти решилась закрыть книгу и отложить её до лучших времён, что скорее значило - навсегда. Но затем, то ли я попала на верную волну, то ли утро было уж очень замечательное, книга стала меня удивительным образом завлекать. Я чудным образом ощутила, что если первые десять страниц мои глаза просто равнодушно скользили по поверхности книги, то дальше двери в книгу стали просто смыкаться за моей спиной. Словно какое-то время я стояла на пороге, всматриваясь в нерушимый покой холла, а тут меня разом толкнуло внутрь, двери с внушительным грохотом захлопнулись, и я оказалась одна в необитаемом доме, наедине с повествователем и солёным запахом моря и горьких трав.
В общем, чтобы описать происходившее, нужно обладать талантом Мердок.
Более удивительным оказалось другое: чем больше времени проходило с момента прочтения мной последней страницы, тем трепетнее становилось моё чувство к книге. Меня тянуло к ней, она стала мне совсем родной, не отпускала и не давала расстаться с тем волнующим чувством, которое я ощутила, впервые попав в "закрытый дом" Мердок. А что, вполне уютно: ни сквозняков, ни суеты, ни лишних людей. Только покой, уют и размеренность повествования.
Печальным для меня оказалось то, что после этого я не смогла взяться ни за одну из книг этой писательницы! В каждой книге для меня есть момент, до которого я отношусь к повествованию скептически, а затем вдруг разом проникаюсь им и расстаться с книгой не могу до самого прочтения. После "Море, море" я оказалась абсолютно заколдованной: найти такой переломный момент в других "закрытых домах", мне не удавалось. Я всегда мялась где-то на пороге. И так было до того, как я взяла в руки "Под сетью".
Дальше откладывать было нельзя - книга значилась в моём плане подготовки к ГОСам, а значит, рано или поздно нам предстояло встретиться. И что может быть лучше, решила я, чем назначить свидание с ней в такое же летнее утро, как это было год назад с её сестрой?
И, о чудо: я снова нашла ту самую дверь, тот проход в заколдованный закрытый дом авторского вымысла. И всё тот же повествователь ждал меня.
Нет, место действия, персонажи. даже сама атмосфера - всё было другим. Но эти внешние перестановки не скрыли от меня того факта, что я попала всё в тот же дом. Я поняла это с первых страниц. Я почувствовала себя дома.
Возможно, местами "Под сетью" не дотягивает до более поздних творений этой же руки. Ей не хватает той медитативности, спокойствия, некоей постановочности, которой мне запомнилось "Море, море". Но книга была на удивление родной, какой, возможно, показался Джейку после долгой разлуки "Молчальник".
Можно долго обсуждать события романа, метафоризм "сети", суетность бытия... Но зачем обсуждать, если вот оно всё, в книге, не на ладони или на столе под светом больничных ламп, а окутывает нас, как теплый бабушкин плед?
Лично я не вижу в романе той депрессивности, той обречённости, которую видят другие. Другое дело с фатализмом, обострённой интуицией, романтичностью, тонкостью материи романа. И моё любимое - персонажи: они видятся и чувствуются так же, как их описывает повествователь. Откуда понимание этой тоски и желания увидеться наконец-то с Хьюго, словно это наш потерянный друг?
Когда пишешь об этом всём, чувствуешь, что пишется совсем не то, что думается. Может, Хьюго прав: язык - машина для изготовления фальши.
Я бы не сказала, что это роман о любви, что, собственно, к лучшему. Романы Мердок хочется назвать зрелыми, спелыми, их центральные персонажи, такие далёкие от меня всем - полом, возрастом, положением, национальностью, жизненным опытом - кажутся такими близкими и понятными.
Книги Мердок - не для заядлых рационалистов и авантюристов. Они для медитации, для успокаивания, для утешения. Может, кому-то ближе пустоголовые крепкие молодцы, спасающие дам в беде, жертвующие всем для благого дела, направленные, устремлённые, с головы до ног такое себе каменное сооружение с воздухом внутри вместо богатого внутреннего мира. Мне же ближе люди ищущие, люди, чьи устремления и внутренние перипетии выходят за пределы линейного поведения. А про таких людей, как Финн, и так полно романов.