2.5

Честно признаюсь, что спустя недельку после прочтения, когда общее впечатление от книги сгладилось, я даже в состоянии понять почему же людям ''Благоволительницы'' нравятся. Хотя даже не так. Меня все-таки удивляет как может роман нравится (но все фломастеры на вкус разные), но рассмотреть то, за что его ценят при желании можно. Другая проблема, что именно этого желания и нет. Выискивать какой-то символизм, скрытый смысл, хвалить чувство отстраненности, которые так чудесно удались Литтеллу, хочется меньше всего, когда заставляешь себя продираться сквозь текст. Поэтому тут исключительно поверхностное мнение о книге.

Единственный персонаж (и тот второстепенный), который хоть какие-то положительные эмоции во всей книге вызывает, это лингвист Фосс. Он кажется одиноким островком здравого смысла во всем этом дурдоме, даже на фоне Ауэ, который и пытается блеснуть этим качеством, но все как-то мимо у него. Да образ увлеченного своим предметом исследования ученого всегда был тем, которому я не могу сопротивляться. Но как всякий приятный характер, он, к моему глубочайшему сожалению, слишком быстро выпадает из повествования, оставляя его снова без привлекательных людей.

Главное же действующее лицо - офицер СС Максимилиан Ауэ - именно тот, который сразу не нравится. Если на первых порах еще с настороженностью, ожидая подвоха, сопереживаешь ему, жалеешь, несмотря на его прошлое, то с каждой страницей он становится все более и более отталкивающим. Пусть Ауэ с самого начала пытается убедить читателей, что он нормален, такой же как все и что на его месте каждый вел себя так же, но делу это особо не помогает.

...уясните себе раз и навсегда: вам, вероятно, повезло больше, чем мне, но вы ничем не лучше. Крайне опасно мнить себя лучшим.

Лучше мы или нет это отдельный разговор (и надеюсь, что никому не придется это проверять), но сам Ауэ чем дальше, тем менее нормальным кажется. Вначале книги - обычный семейный человек, который пережил войну и пытается собрать в кучу свою жизнь. Ну, пусть себе будет нестандартной ориентации, пусть себе играл в странные игры в детстве... Но постепенно эти “пусть” накапливаются, открываются какие-то детали вроде ненормальной любви к сестре, какие-то мелочи, которые становятся именно той последней каплей, в сумме которых его поведение выходит за границы нормальности и начинает откровенно раздражать. Под конец же, когда появляются близнецы, сыщики, не говоря уже о том, что происходит в предпоследней главе в доме сестры, понимаешь, что он безумен, как мартовский заяц. Ведь после описания детства его действия даже не получается полностью приписать к последствиям пережитого на войне и лагерях - они обострили его состояние, но не были причиной. Остается только удивляться как же он хоть ненадолго, но мог казаться нормальным.

Отношение к войне, убийствам в книге крайне загадочно. С одной стороны интересно и непривычно читать взгляд на нее с другого окопа, но сам взгляд на происходившее через Максимилиана странен. Никто не виноват, никто ни за что не отвечает, все просто выполняют приказы, сформулированные настолько неоднозначно, что легко перегнуть палку. Это не значит, что кто-то действительно плохой, жестокий - просто так сложились обстоятельства.

Я хотел сказать, что если человек, как бы ни старались изобразить его поэты и философы, по природе своей не хорош, то уж точно и не плох. Добро и зло - категории, которые помогают оценить результат воздействия одного человека на другого, но они совершенно непригодны и даже неприемлемы, чтобы делать выводы о происходящем в человеческой душе.

Может подобные исторические книги и стоит читать, чтоб не забывать историю. Подобные, но не такие, когда что главный герой, что автор смакуют всевозможные отвратительные описания. И я говорю даже не о концлагерях, а именно о жизни самого Ауэ, описания справлений его физиологических потребностей, глюков, безумных снов. Мне сложно читать произведения без положительных персонажей (пусть в реальной жизни их и нет), поэтому все-таки предпочитаю получать от книги удовольствие, а не испытывать отвращение от поносных сцен и сидеть плеваться на безобразные фантазии больного извращенца. Может, получилось слишком агрессивно (что не было целью), но такое мое мнение. Одно из многих.