5

Написать историю, построенную на действиях одного человека, чтобы на протяжении всего повествования было сложно оторваться, чтобы прожить эти дни вместе с Тришей, чтобы видеть этот лес, слышать этих насекомых, чувствовать эти укусы, голод, жажду, надо быть Писателем. И Кинг в очередной раз доказал для меня этот свой статус.

А кинговская любимая мрачная мистика — она в этом повествовании эфимерна, она не на первом и даже не на втором месте, толком вообще не понятно — она есть или ее нет. Зато лес — есть, комары — есть, и плеер — есть, пока не сели батарейки.

Не раз, не два я представляла себя на месте Триши: и в девятилетнем, и в нынешнем возрасте. И, черт побери, мне порой кажется, что все мои активные действия в этой ситуации бы закончились на: «я села и заплакала». Ну, может, потом - «легла и завыла!». Хотя черт их знает, эти скрытые резервы организма, какие коленца они смогут выдать. Всего один раз терялась в лесу, не одна, как раз лет в десять-одиннадцать, но этот тянущий страх, словно весь мир превращается в воронку, на дне которой ты, забыть до сих пор сложно. И тени сразу гуще, и подлесок сразу мрачнее, и под ногами внезапно хлюпает (вдруг болото!).