А бури были бичом здешних мест. Особенно доставали они зимой, когда мороз становился за сорок, но снегов не было и в помине, была одна мороженая пыль. Она прошивала насквозь, когда заключённые шли строем, а ходили они строем и на работу, и в столовую, и в клуб. Она висела над головами, когда заключенные недвижно стояли на плацу – поверка велась путем количественного подсчёта и пофамильной переклички. Так их пересчитывали утром и вечером, но могли выстроить в любое время: под палящее жёлтое солнце, под секущий красный песок, под ледяной белый ветер. Зимой пыль тёрла лицо наждачной бумагой, и укрыться от нее, всепроникающей, было невозможно. Вертухаи в тулупчиках с поднятыми воротниками прикрывали носы шарфами, притопывали валенками, а чёрная масса с синими лицами, будто и не людей вовсе, лишь глухо роптала.