М-да… но в этот раз перескок отсутствует, поэтому я переключаюсь на четвертую, и теперь не слышно ничего, кроме ветра. Жму до упора, тяну на себя рулевые ручки с целью поднять повыше луч передней фары; стрелка спидометра наклоняется к ста милям, а обжигаемые потоком воздуха глаза пристально всматриваются в разметку, создавая запас времени для реакции.
Но когда мчишься, выкрутив газ на полную, времени на раздумья почти не остается, и права на ошибку нет. Действия должны быть безукоризненны… вот там-то и начинается нечто, когда пытаешь удачу так долго, что страх превращается в радостное возбуждение, дрожью отдающееся в руках. На ста милях в час уже почти ничего не видно, а размазываемые по щекам слезы испаряются, не успев достигнуть ушей. Слышишь лишь гул воздушных потоков и нудный рык глушителей. Вперившись в белую линию, пытаясь ехать по ней… с криком ухожу чуть правее, затем левее и вниз по длинному спуску к Пацифику… опасаясь копов, сбрасываю скорость, но впереди еще один темный участок трассы и еще несколько секунд на грани… на Грани… Нам не дано узнать правду о ней, потому как тех, кто знает, где она проходит, уже с нами нет. Другие же — живые — это те, кто позволил себе очень многое, стремясь лишь удержать в руках контроль над ситуацией, а затем вернулся, или же сбросил скорость, или сделал то, что пришлось сделать — тогда, когда пришло время выбирать между Здесь-И-Сейчас и Как-Нибудь-В-Другой-Раз.
Но грань все еще Там. Или, может, Здесь. Параллели между мотоциклами и ЛСД — не рекламная утка. И то, и другое — способ достичь цели, места кристальной ясности.