Потихоньку изо всех этих священных кивотов, изо всех углов, с темных стен начали появляться дяди, дедушки, бабушки и тетушки. Мордхе стало спокойнее. Он смотрел на серебряных и золотых львов с высунутыми языками, с поджатыми хвостами, что словно рвались с полотен, нагоняя страх, и думал: недаром его предки были из рода священнослужителей. Он начал беседовать с родными, словно они никогда не умирали, просто остались жить в старой синагоге, ткали испокон веку семейные предания, а теперь вышли из своих убежищ благословить внука. И тогда из всех углов, со всех карнизов, даже из земли потянулись нити; они опутали Мордхе с головы до ног. С той поры всегда, где бы он ни был, эти нити притягивали его к родному дому.