Из панциря, похожего на черепаший, вывалились морщинистые лапы, покрытые светло-зеленым мхом и цветками багульника. Из носа — длинного, рыхлого, с двумя большими дырками, то и дело выплывали, исчезая в зловонной топи, пузыри воздуха. Изо рта — с безвольно выпавшим бугристым языком и двумя торчащими вверх кабаньими клыками, несло самогоном.
Болотник, он же Багник или Болотный дух, лежал на животе между кочками: от его храпа, растущая повсюду осока, то и дело пригибалась к влажной земле.

Урсула брезгливо толкнула Багника в пузо загнутым носком башмака:
— Просыпайся, пьяница! Ответ передо мной держать будешь.

Болотный дух приоткрыл один мутно-зелёный глаз, вобрал пересохший язык обратно в пасть, причмокнул, как старушка, вытащившая вставную челюсть, и снова захрапел.

Урсула закатила глаза, вздохнула и хлопнула в ладоши — невообразимой силы крик вдруг оглушил Багника и вынудил его принять вертикальное положение. Дух, наконец, проснулся, но всё ещё пошатывался из стороны в сторону.
— Что происходит тут, на моём болоте? Кто это тут меня не уважает? — только теперь стало заметно, что грузное существо — похожее на бегемота, черепаху и человека одновременно, — сжимало в правой лапе глиняный сосуд. Круглая пробка от него валялась у Багника в ногах, а по самому кувшину стекали капли какой-то багровой жидкости...