Диксона мучило другое – необходимость произнести вслух название статьи, которую он написал. Это было превосходное название. В нем, как в зеркале, отразилась пустота и бессодержательность самой статьи, вся эта похоронная процессия смертельно скучных фактов, однообразно нанизанных друг на друга, и тот псевдонаучный свет, который они проливали на псевдонаучные проблемы. Диксону приходилось читать и перелистывать десятки подобных статей, но его собственная казалась ему хуже всех – столько в ней было педантичного самодовольства. "Подходя к рассмотрению этого столь незаслуженно оставляемого в пренебрежении вопроса…" – так начиналась статья. Он отлично знал ей цену, и притом с самых различных точек зрения. С одной стороны, статья его не заслуживала ничего, кроме нескольких крепких и нецензурных словечек; с другой – она была вполне достойным результатом того тупого и чудовищно скучного подбора малозначащих фактов, который ее породил.